Исповедь «вора в законе»

А что сейчас? Говорят о борьбе с преступностью на всех уровнях, включая Верховный Совет страны. Но дальше разглагольствований дело не идет.

Вспомнил, и поделился этими своими мыслями с Иваном Александровичем. Он был вполне согласен, однако заметил, что нельзя винить здесь одних депутатов.

— Насколько мне известно «из компетентных источников», еще в восемьдесят восьмом году депутаты приняли такое решение: создать для борьбы с организованной преступностью специальные подразделения — на местах, в каждом крупном регионе. Но у Совмина не оказалось на это денег. Потом, как рассказывают, деньги все-таки нашли, но помешало то, что республики, одна за другой, стали заявлять о своем суверенитете. Мы, мол, сами с усами, без Союза справимся со «своими» преступниками. Не знаю, может, я и не прав, но, по-моему, всему должен быть предел. Разойдемся все по своим углам, отгородимся частоколом. И ведь есть же наивные простачки, которые думают, что мафию частокол этот остановит, заставит «осесть» в своей национальной квартире. Возьмите цивилизованные страны, — они всё используют, чтобы сообща бороться с преступностью. И Интерпол, и авторитет ООН, включая ЮНЕСКО… Это, Валентин Петрович, не просто мои размышления на досуге, а проблема, с которой я и мои коллеги уже сейчас сталкиваемся. Как, например, мне быть, если группировка, которой я сейчас занимаюсь, пустила корни в восьми регионах, включая разные республики? Верно, есть теперь на местах специальные группы, в задачу которых входит борьба с организованной преступностью — так называемые шестые подразделения. Но, во-первых, созданы они пока не везде и, во-вторых, не все подчиняются центру. Вот в таких условиях и воюй с мафией. И что еще характерно: сами мафиози, из тех, кто близок к руководящим верхам, уже поговаривают о возможном упразднении «шестерок». А любой слух, как известно, имеет под собой основание.

Кстати, однажды, когда сотрудников этих подразделений созвали на курсы повышения квалификации, они вдруг «взбунтовались». И потребовали, чтобы им, наконец, развязали руки — дали возможность вести борьбу именно с мафией, не расходовать силы на «мелкоту». Но кому-то этого как раз и не хочется.

— Но разве в те же шестидесятые годы, при хрущевской «оттепели», прав у милиции было больше?.. А теперь — и народ вас поддерживает, даже из «старых» воров многие.

— Прав-то не меньше, уважаемый Валентин Петрович. Вся беда в том, как и на что тратим мы свои силы и время. Слишком много приходится писать бумаг, по любому поводу. Дело, скажем, еще не реализовано, нам и оперработникам надо, засучив рукава, «копать». А нас заставляют писать бумаги, докладывать, в каком оно состоянии. Да погодите вы, доложим, когда закончим. Нет, не тут-то было.

Честно скажу, Валентин Петрович, иногда хочется бросить все и уйти на пенсию, в огороде копаться или сидеть где-нибудь у реки с удочкой. Но когда, что ни день, видишь перед собой трупы людей, ставших жертвами шантажа и насилия, убитую горем плачущую мать или же честного работягу, которого без зазрения совести обворовывают, — забываешь о своем, личном. Надо работать. И верить в то, что правда когда-нибудь свое возьмет.

— Я, конечно, в числе вам сочувствующих, Иван Александрович. Хотя ваш оптимизм не очень-то разделяю. Меня, как и каждого обывателя (а к тому же, бывшего вора), мафиози и борьба с ними больше интересуют с практической стороны. О том, из кого состоят нынешние преступные сообщества, как в них распределяются роли, вы мне раньше уже рассказывали. А вот сколько в такую группировку входит людей, не говорили. И сам я тогда не спросил.

— Валентин Петрович, — мой собеседник лукаво улыбнулся. — Вы, я уверен, спросили об этом без всякого подвоха. Между тем тот же самый вопрос и следователи, и работники милиции, в том числе руководящие, нередко задают мне, преследуя определенную цель.

— Какую же? — удивился я.

— Да все ту же. Услышать в ответ, что в состав очередной раскрытой группировки входило сто пятьдесят, от силы двести участников. И опять, в который уже раз съехидничать: мол, какая же это мафия, обычная преступная группа, и не больше. Вот если бы, как в Италии, было в ней тысячи полторы… Но при этом напрочь забывают о нашей специфике. Организация типа «Коза ностры» в наших условиях существовать просто не сможет по той причине, что там привыкли считать деньги. У нас же за любую услугу надо давать взятку, и «суперсообщество», вынужденное на каждом шагу раскошеливаться, прогорит в два счета. Вот почему у нас гораздо рентабельнее создавать сравнительно небольшие группы. По своему составу и особенностям такие группы близки к японской «Якудзе». С этим согласны, в частности, и американские специалисты из ФБР, назвавшие нашу мафию азиатской.