Исповедь «вора в законе»

На толкучке Валентин долго и придирчиво выбирал одежду, не один раз заставлял ее примерять. Купил нам «матроски», добротные брюки, хромовые сапожки.

Пока мы ходили по базару, чего только не насмотрелись. Особенно запомнились мне картежники. Игра была нехитрая. Один держал небольшую дощечку, другой кидал три карты — двух королей и туза. Но «отгадывали», как объяснил нам Валентин, только свои — так называемые мандеры. Их задачей было завлечь публику. «Подходи, не жалей. Игра проста: от рубля до ста, — кричали зазывалы. — Бабушка Алена мне оставила три мильона. Велела не пить, не гулять — только в карты играть». Немало находилось ротозеев, которые на это клевали и просаживали всю свою наличность.

— В такие игры мы не играем, — сказал Король, уводя нас от любопытного зрелища. — Мы если берем, то целиком.

В это время шулера вмиг рассеялись — проходила милиция.

Да, если вспомнить, каких только аферистов и мошенников в ту военную пору не было.

Так я продолжил свое воровское ученичество. Король был умелым наставником. Натаскивал нас с Костей исподволь, терпеливо, без нажима и окрика, как старший друг. Обучал только тем приемам, которыми сам владел в совершенстве и чаще всего пользовался. Коронным его номером было «писать» карманы, «работая» с подельником в переполненных трамваях («марках») или в пригородных поездах. Этим со временем в совершенстве овладел и я.

В пору постижения искусства карманника мне довелось близко познакомиться с другими известными «ворами в законе» — людьми очень разными и интересными. Это и знаменитый квартирный вор («скокарь») Лешка Куцый — дерзкий и хитрый, в общении — грубоватый. Его, бежавшего из зоны, усиленно искала милиция. И карманник Витя Шанхай — мечтатель по натуре, влюбившийся по уши в девушку по имени Блюмка из порядочной еврейской семьи. И лучший друг моего наставника Федя Артист, судьба которого оказалась трагичной…

Вначале все шло как надо. Но воровская стезя не усыпана розами. Она словно петляет в густом лесу между корневищами и буреломом, и далеко не всегда ты можешь предугадать, где нужно остановиться, выждать… Вот и нас завела она вдруг куда-то в чащобу, и началась полоса неудач…

Как-то после «работы» возвращаемся с Костей на «хату». На диване лежит Куцый, окутанный облаком табачного дыма. Пепельница, стоящая рядом с ним на полу, полна окурков. «Прибыли?» — буркнул он и пошел в комнату, где обычно спала тетя Соня. В это время раздался стук в дверь — сильный, решительный. Тетя Соня, на ходу натягивая платье, вышла из своей комнаты, Куцый — следом. Ловким движением хозяйка откинула половик и открыла подпол. Куцый и Костя нырнули туда. «Не забудь, что ты — мой племянник», — шепнула мне, прежде чем открыть дверь.

На пороге стоял милиционер.

— А, здравствуйте, здравствуйте, — затараторила тетя Соня, изобразив на лице улыбочку. — Давненько к нам не захаживали.

Она потащила его на кухню. Там они долго о чем-то разговаривали. Был слышен звон посуды. Видать, выпивали. Я все это время тихо сидел на диване. Появившись в комнате, милиционер спросил:

— Тебя как звать, мальчик?

— Леша. Фамилия Дроздов, — ответил я, стараясь не выдавать волнения.

— Свидетельство о рождении есть?

— Да, да, конечно, — поспешно ответила тетя Соня и полезла в комод, где лежали метрики.

Когда милиционер ушел, тетя Соня с облегчением вздохнула. Немного повременив (чем черт не шутит!), открыла погреб.

— Что за гость? — поинтересовался Куцый.

— Участковый наш. Прошин.

— И часто он заглядывает?

— Не так чтобы часто, но заходит.

— «Дрожжи» кушает? — продолжал расспрашивать Куцый.

— Не то что кушает — жрет, только давай, — ответила тетя Соня. — С этим начальником кашу можно варить.

Несмотря на шутливый тон разговора, после визита Прошина все мы как-то приуныли.

К вечеру пришли Король и Артист. Оба злые. Выпили, и начался у них мужской разговор. Из него я понял, что завтра на десять утра назначена сходка воровской «братвы». В лесу под Обираловкой. Много будет «босяков» со всего Союза.

— Ты, Куцый, поедешь?

— Надо бы посмотреть, какая нынче она, иногородняя «босота». Два года не видал вольной жизни. Все никак не могу привыкнуть. Увижу дерево, так и кажется, что вот-вот падать оно начнет. И придавит.

Валентина, как и Артиста, визит Прошина не обрадовал.

— Сегодня здесь ночевать не будем, — решил Король.

Они взяли с собой Куцего. Мы с Костей остались и легли спать в сарае.

Опасения Короля были не напрасны. Ночью опять нагрянула милиция. Искали, как сказала тетя Соня, Куцего.

Утром мы с Костей решили «поработать» немного на Рогожском рынке. Но вдруг увидели Михалькова — и пришлось слинять.

Дня через три мы встретили, наконец, своего наставника. С ним был и Куцый. Валентин сказал, что на старую «хату» нам с Костей тоже ни к чему возвращаться, и дал адрес.

Хозяином новой «хаты» оказался инвалид дядя Вася — вместо левой ноги у него был протез из деревяшки. Человек очень осторожный, он разговаривал только шопотом и постоянно ко всему прислушивался. На новой «хате» было как-то неуютно. Нам с Костей здесь не понравилось.