Исповедь царя Бориса

— Ну что? — сказал Лидин дочери. — Я, пожалуй, домой поеду. Ты остаёшься на заключительный концерт?

— Не-а. Лауреаты и дипломанты будут петь свои песни, читать стихи. Я их уже всех видела и слышала.

— Я тоже не останусь, — неожиданно сказал Минаев. — Три дня дома не был. Жена с дочкой, небось, заждались.

— Тогда прошу в мою машину, — любезно предложил Петров. — Мне тем более здесь больше делать нечего.

Он обернулся он к Мыльникову.

— А ты, Иваныч, как? Останешься на сабантуй?

— И я, пожалуй, с вами, — неожиданно ответил тот. — Устал я от этого трёхдневного орева и мельтешения людей.

И они всей компанией дружно двинулись по тропинке к стоянке машин. И тут к ним подбежала радостно-возбуждённая Корнеева.

— Эдгар Иванович, вы куда? А концерт?

— Спасибо, Татьяна Сергеевна, — смущённо ответил тот. — Жарко очень. Да и дела у меня есть неотложные…

— Жа-аль, — протянула Корнеева и повернулась к остальным. — А вы что ж, тоже уезжаете?

— Вам сейчас не до меня, — улыбнулся ей Лидин. — Я позвоню вам завтра, и мы договоримся о встрече, хорошо?

— Хорошо, — с готовностью согласилась Корнеева. — Только лучше дня через два. Завтра мы тут будем гостей провожать, сцену, аппаратуру паковать и вообще порядок наводить. Ну а вы, господин Петров, почему нас покидаете? Неужели вам не понравилось?

— Всё было замечательно! — восторженно поднял вверх большой палец правой руки Петров. — Только в следующий раз, Татьяна Сергеевна, не жалейте бумаги.

— В каком смысле? — опешила Корнеева.

— Мало грамот вручаете, — пояснил Петров. — Больше дипломантов и лауреатов надо. Больше! И люди к вам потянутся.

— Какой вы всё-таки злой и ядовитый человек! — воскликнула враз потухшая Корнеева. — Как вам только не стыдно такое мне говорить?

В глазах у неё блеснули слёзы, и, отвернувшись, она медленно пошла прочь.

— Татьяна Сергеевна! — Бросился вслед за Корнеевой Мыльников. — Подождите…

Он догнал её и, остановив, стал что-то горячо говорить, но в это время с эстрады оглушительно затянул популярный шлягер какой-то лохматый парень, заглушив и оглушив всё вокруг.

— Чего это она? — спросил вернувшегося Мыльникова Петров. — Шуток, что ль, не понимает?

— Перенервничала с этим фестивалем, — пробурчал тот в ответ. — Да и я тоже. Вытащила меня на сцену без предупреждения, без подготовки! В следующем году пусть ищут в судьи кого-нибудь другого.

— Не скромничай! — засмеялся Петров. — Ты прекрасно выступил. Лучше скажи, как тебе удалось так долго импровизировать?

— Да, меня вы тоже поразили, — сказал Минаев.

— И меня, — признался Лидин.

— Ну, на самом деле мне не пришлось особо напрягаться, — самодовольно усмехнулся Мыльников. — Так и быть, открою вам секрет. Дело в том, что я сейчас пишу новую книгу. Это будет такой сборник мемуаров и эссе. На фестивале два дня подряд вокруг меня мельтешили парни и девчонки с гитарами. Это вызвало у меня определённые воспоминания, и сегодня почти до трёх часов утра я как раз вчерне набросал тот текст, который и пересказал вам с эстрады. По-моему, неплохо получилось.

— Ну ты и хват! — Довольно потёр руки Петров. — Ладно, раз уж лауреат едет с нами, предлагаю, как и планировалось, остановиться где-нибудь на природе и отметить его победу, а также прекрасное выступление Эдгара Ивановича. Вы как, Галочка?

— Я не против, — кокетливо повела плечиком дочь Лидина.

— Я — тем более, — смущённо улыбнулся Денис. — Вот только…

— У нас всё есть! — понял его с полуслова Петров. — Бутылка отличного вина и торт ждут в машине, а у Наташеньки, как мы знаем, есть ещё и домашние закуски. Разовые стаканчики и салфетки я заранее прихватил в буфете. Поехали?

Пикник на берегу

Критик обязан знать всё, а о прочем — догадываться.

М. Пруст

Они остановились на берегу Москва-реки.

Лидин расстелил в тени ивы на пыльной, пожухлой от жары траве плащ, взятый на случай обещанного синоптиками дождя. Галина достала из сумки пластиковые контейнеры с варёными яйцами, свежими пупырчатыми огурчиками, маленькими, как сливы, оранжевыми помидорчиками, пластинками сыра, развернула свёрток с бутербродами.

Денис аккуратно порезал на куски перочинным ножом шоколадно-вафельный торт. Петров картинно откупорил бутылку красного вина и разлил его по стаканчикам.

— Сейчас «ядовитый» поэт вас напоит. Вы — счастливые люди, можете выпить бокал вина, а я только так, понюхать, ощутить аромат и позавидовать.

— Ну, может, чисто символически? — предложил Мыльников.

— Я за рулём, — решительно отказался Петров. — Да и праздновать мне сегодня нечего.

— У нас есть домашний компот, — достала из сумки пластиковую бутылку Галина.

— Вот! — обрадовался Петров. — Это то, что нужно. Из сухофруктов?

— Нет, смородина: чёрная, красная и белая, — ответил Лидин. — Жена всегда замораживает несколько целлофановых пакетов свежих ягод. Когда надо, достаём из морозилки и варим компот. Это, по-моему, лучше, чем в магазине неизвестно что покупать.