Лидин мог бы, конечно, наплевать на полученную в институте специальность и пойти по административной линии. Ему предлагали в отделе Главного энергетика завода должность инспектора по технике безопасности. В том бюро тогда было всего два человека: старичок-начальник, мечтавший побыстрее уйти на пенсию, и девица, оформлявшая всяческие акты и прочие документы. Лидин мог через полгода-год занять место своего маленького начальничка и со временем вырасти до большого, возглавить какой-нибудь отдел, например. Но подобная карьера его никогда не интересовала, и он пошёл работать в структуру, занимавшуюся ремонтом и наладкой станков. Здесь, по крайней мере, Лидин мог на практике применить полученные в институте знания и набраться практического опыта.
В той структуре, как оказалось, всё было устроено согласно партийным лозунгам и установкам. В штатном расписании бюро ремонта и наладки особо сложного оборудования были инженеры-электрики и электромонтёры, хотя все делали одно дело — ремонтировали и налаживали сложную электрику и электронику станков и установок. Но «гегемоны» (те, кому посчастливилось попасть на «рабочую сетку» в виду отсутствия на момент трудоустройства высшего образования) получали зарплату на тридцать-сорок процентов больше, чем «прослойка» (инженеры с институтскими дипломами). Таким образом, Лидину пришлось с самого начала своей трудовой деятельности прочувствовать на себе всё презрение «рабочего» государства к интеллигенции.
Гегемоны, конечно, со временем тоже получали дипломы вечерних или заочных институтов, но никто не требовал у них после этого перехода на инженерные должности. А обладателям дипломов дневных факультетов, тем более молодым специалистам, закон категорически запрещал устраиваться на рабочие сетки. Они почему-то должны были работать на низких инженерных окладах. Где тут логика, Лидин тогда не понимал. Теперь, на старости лет — полтинник скоро стукнет! — он, наконец, уяснил, в чём тут дело: по политическим мотивам богатое советское «государство рабочих и крестьян» могло себе позволить платить рабочим зарплату больше, чем инженерам! Вне зависимости от квалификации и образования как первых, так и вторых.
«А куда бы мы делись? — злобно хмыкнул Лидин. — Никому не нужных инженеров в СССР было много, а рабочих рук всегда не хватало». И этот идиотизм явного унижения и принижения значения инженерных кадров — всего лишь один из тех примеров бесхозяйственности от богатства, с которым Лидину пришлось столкнуться в молодости. Но были и другие.
Во времена «перестройки» и «ускорения» на заводе решили попробовать ввести хозрасчёт. Лидин в то время работал инженером-электроником гальванического участка Термического цеха. Следил за работоспособностью электроагрегатов автоматической линии. Тут его поджидали те же грабли: рабочим шёл «горячий стаж», давали талоны на молоко и дополнительный отпуск за вредность, а Лидину ничего этого не полагалось только потому, что его инженерная специальность отсутствовала в списке вредных профессий! То, что он фактически весь рабочий день дышал той же гадостью, что и рабочие гальванического участка, государство не волновало ни в малейшей степени. Обидно, конечно, до скрежета зубовного, но Лидин смирился: зарплата в Термичке была выше, чем в отделе на целую тридцатку. К тому же он сидел на месте, в своей стеклянной каморке, обслуживая всего один участок, а не мотался, как раньше, в любую погоду по всем цехам завода. Игорь был молод, и насущные нужды семьи волновали его больше гипотетических проблем со здоровьем в будущем. Ну да речь не об этом.
Участок, на котором работал Лидин, был выбран в качестве опытного — на нём решили опробовать так называемый «бригадный подряд». Партия же требует перестройки и ускорения! Народ обязан исполнить наказ. Мастер гальванического участка немедленно уволился. На его место желающих не нашлось: никто не хотел брать на себя ответственность за столь новое и непонятное дело. В конце концов, начальство обратилось к Лидину, так как тот после ухода мастера остался единственным мужчиной с высшим образованием на участке гальваники. Была ещё женщина — начальник химической лаборатории, но та отказалась от предлагаемой должности сразу и бесповоротно.
— Ты ж ничем не рискуешь, — уговаривал Игоря начальник цеха. — Меньше своего оклада так и так не получишь.