Исповедь травы

- Так ты боишься потерять свободу? - спрашиваю я как можно ласковее, хотя внутри меня все уже кипит от ярости. Так бы и натравила Стражей на эту Арлетт, но это называется "настучать" и является поступком в высшей степени неспортивным...

- Нет, я даже не этого боюсь. Просто лоини Арлетт еще сказала, что люди на самом деле делятся на простых и вольных. На тех, у кого можно отобрать свободу, и на тех, у кого нельзя. Первых намного больше, и они, выходя из Круга, даже не замечают, что утратили что-то. А вольные в Круге просто сходят с ума, - Имлаанд опускает глаза и договаривает еле слышно: - И я - из вольных. Лоини Арлетт говорит, что только поэтому и спасла меня, что я - как все они, а не как простые люди...

Мне приходится укусить себя за руку, чтобы сдержаться. Нет, методика вербовки адептов поражает своим изяществом страх либо сойти с ума, либо оказаться не в числе избранных... Так, я спокойна, я очень спокойна, я не хочу набить морду Арлетт, морду Арлетт набью не я, это сделают и без меня! А я пока буду решать логическую задачку: как объяснить, что такое принцип копирования, детенышу из мира без машин?

- Знаешь, Имлаанд, Арлетт, кажется, тоже знает не все. Давай я тебе попробую объяснить. Ты ведь доверяешь мне?

- Ага, - улыбается Имлаанд. - У тебя глаза, как у моей старшей сестры.

- Так вот, если ты прочитаешь книгу, ты ведь возьмешь из нее нечто. Возьмешь знание, и оно будет уже в двух местах - в книге и у тебя в голове. Но ведь от этого знания в книге меньше не станет, и ее сможет так же взять и прочитать любой другой человек. А теперь представь, что в ту же книгу забралась мышка. Она не будет читать книгу, а просто съест страницу из нее. При этом она тоже получает нечто - пищу себе в брюшко, - но книги становится меньше. Понимаешь?

- Конечно, понимаю, - кивает Имлаанд. - Это очень просто.

- А теперь пойми: Круг Света читает входящих в него, а вовсе не ест. Он получил то, что могли дать ему твои родители, и взамен дал им новые возможности. Но ни его, ни их от этого меньше не стало. Так как же он может что-то отобрать у тебя, будь ты хоть трижды из вольных?

Имлаанд морщит лобик в задумчивости.

- Ты говоришь так, что хочется верить. Когда народ разойдется, я обязательно спрошу у лоини Арлетт, что она думает по этому поводу.

- Спроси, - улыбаюсь я. - Но что ты будешь думать, если она скажет тебе, что я говорю неправду?

- Тогда... Тогда решить смогу только я. Ведь проверить, кто из вас лжет, я не в состоянии.

- Вот и правильно, - я не отказываю себе в удовольствии прикоснуться к пушистым волосам. - Так всегда и поступай учитывай чужое мнение, но решай самостоятельно. И на всякий случай запомни мой адрес: сектор Девы, улица Седьмая Сосновая, дом шестьдесят шесть, на девятом этаже спросить мадам Гру, а потом Элендис...

Имлаанд уходит, и теперь я могу не сдерживать более своих эмоций. Трать-тарарать-тарарать и еще раз трать! Если и Маэстине этим закомпостировали мозги - неудивительно, что в Круг Света ее на аркане не затащишь. Сколько я помню, моей милой сестрице всегда нравилось думать, что она не такая, как все, а лучше, талантливее, в общем, избраннее.

Арлетт тем временем берется за кесмину и начинает что-то вопить - разумеется, тоже о Свободе и Равновесии. Что-то типа: "Дайте белому лебедю черную песню, дайте черному ворону белое небо" - слова абсолютно не запоминаются, напор же такой, что удивительно, как с потолка штукатурка не сыплется. О боги мои, ну где же эта паршивка Маэстина, за какие грехи вы заставляете меня терпеть еще и это!

"Странник, ты чего такой грустный?" - "Я букву "т" потерял..." Почему им всем так нравится быть проклятыми?!

- ...Что с тобой? - я и не заметила, как ко мне подкралась эта девчонка в черной шляпе. Похоже, одна из самых верных адепток Арлетт - насколько я помню, та приняла сигарету именно из ее рук. - Тебе плохо?

- Нет, - бросаю я сквозь зубы. - Просто я не в силах слушать эту песню! "Дайте, дайте..." серому страусу красные ноги, блинн!

Глаза девчонки неожиданно загораются странным блеском:

- Я знаю, тебе больно, - произносит она с какой-то неестественной интонацией. - Но ты все равно слушай, слушай - и тебе станет лучше!

Внезапно она умолкает, окидывая меня странным взглядом. Конечно, от местного стандарта "унисекс" мой внешний вид отличается весьма сильно - широкие черные брюки, корсаж на шнуровке, россыпь браслетов и ожерелий и искрящаяся лента на голове...

- Ты слишком красива, - никогда прежде я не видела у человека такого взгляда - одновременно зрячего и слепого. - Ты не человек, да? Ты не такая, как все люди?

- А если и так, что с того? - О Господи, неужели она учуяла во мне одну из Братства?

- Я знаю, - словно в трансе, повторяет она. - Не бойся меня, леди - я выпью твою боль. Я помогу тебе!

Я стискиваю зубы. О нет, только не это - четыре года небеса хранили!!! Но уже поздно - она скользнула рукой по моему обнаженному плечу и крепко стиснула мою ладонь...

* * *

Вынужденное отступление: хотите знать, после чего я на всю жизнь перестала верить в жалость?!