Исповедь сыщика [сборник]

— Согласен. А Бланка Геннадия Артуровича ты знаешь? Знаешь… Ишь, глаза забегали. Думал, не доберусь я до него? Желаешь знать, кто мне назвал Бланка? Желаешь? — Гуров усмехнулся. — А я не скажу. — Гуров замолчал, прикурил сигарету и неожиданно сказал: — Может быть, прав был Иешуа, сказав, что один из главных человеческих пороков — трусость. Только я не Христос, мне тебя, полковник, не жалко.

— Хватит проповедей, Бланка тебе назвал Сабурин. — Гэбист взглянул на Гурова вызывающе: — Ты забыл, что имеешь дело с профессионалом. А доказательств у тебя нет и не будет.

— Да какой ты профессионал! — Гуров помахал рукой, разгоняя перед лицом сигаретный дым. — Мутотень, я бы тебя рядовым опером не взял. Сабурин внезапно переметнулся на сторону Бесковитого. Я искал среди политиков людей, заинтересованных в скандале и дискредитации исполнительной власти, тянулся к Сабурину от безысходности, наугад, а ты, профессионал, тут же подтвердил мои подозрения. Что ты всполошился, когда я попросил взять его под контроль? Какой аргумент привел? Депутатская неприкосновенность, незаконность действий? Это так же смешно, как если бы уличная девка отказалась поужинать с незнакомым мужчиной, сославшись на строгую маму, которая подобного не разрешает. Ты очухался и записал пустой застольный разговор между Бесковитым, Сабуриным и Юсовым. Ты, профессионал, — сыщик брезгливо скривился, — даже не подумал, что мне важно не содержание разговора, а встреча этих людей, еще более важно, что ты выбрал именно их. Ты знал время и место встречи, значит, держал под наблюдением, и, значит, я прав. Лох ты, а не профессионал, и доказательства я найду. Или ты полагаешь, Бланк будет молчать? Сто против одного, что Бланк твой агент, именно ты, узнав о моем интересе к Сабурину, приказал агенту порвать связь с депутатом. Горничную застрелил Клас, начальника охраны убрал полковник Авдеев, а вот заигравшегося со мной коллегу ликвидировал ты лично. Среди недоумков, которыми нашпиговали резиденцию, наверняка найдется прямой свидетель, который тебя видел и даст показания.

С доказательствами дело обстояло совсем не так отлично, как утверждал сыщик. Гэбиста требовалось психологически сломать, вынудить признаться, рассказать в прокуратуре правду.

— Агентурист ты неплохой — Бланк человек незаурядный, представляю, как ты с ним намучился. Если отбросить мораль, то история придумана превосходно. — Гуров замолчал, давая возможность Гранину высказаться, но тот упорно молчал. — Как свалить правительство и президента? — Сыщик развел руками. — Убить спикера парламента и свалить вину на исполнительную власть? Недостаточно. А вот серия убийств, пусть и бессмысленных, но будоражащих общество, предупреждающих, что вот-вот прозвучит главный выстрел… И власть бессильна остановить беспредел… Это уже не власть. И президент не президент! Но ты не успел, последний выстрел не прозвучал. Тебе прекрасно известно — кто не успел, тот опоздал. Что скажешь?

— Я хочу видеть доказательства, — тихо произнес гэбист, чувствовалось, что он держится из последних сил.

— Ты отлично понимаешь, что спикер парламента теперь предоставит мне карт-бланш. Я с прокуратурой размотаю клубок до последнего кончика, спряду такую пряжу, что десять лет строгого режима тебе покажутся подарком судьбы. Станислав, — Гуров повернулся к Крячко, — мы сумеем проследить, чтобы у данного индивидуума режим оказался действительно строгим?

— Обижаете, господин полковник, — оскорбленно ответил Крячко, даже потупив взгляд.

— Хватит, лежачего не бьют, — вмешался генерал Орлов, вздохнул: — Эх ты, Ваня! Я всякое повидал, но чтобы достойный человек…

— Брось, Петр Николаевич! — перебил Гранин. — Ты сам достойный динозавр, тебя в музей поместить надо. Тебе нравятся нынешние правители? Кому ты служишь? Только не говори мне про народ и Отчизну! Твои хозяева за жирный кусок перервали друг другу глотки, воруют по-черному. Ничего нового не скажу, но каждому россиянину необходимы стабилизация и порядок. Вооруженный переворот невозможен! Сильного президента нет и не предвидится. Значит, нужно, чтобы избрали марионетку, за спиной которой встали бы деньги партии, спецслужбы и трезвые головы. Главное, чтобы это были люди богатые, не нуждающиеся в дачах, машинах и детском питании. Вы думаете, меня замели и победили? Я лишь льдинка на вершине айсберга. Теоретический экскурс — в реальной действительности я никого не убивал, ни в чем не виноват, и вы, генерал, творите произвол.

— Ваня, жизнь покажет и все расставит по своим местам. — Орлов снова вздохнул, помассировал нос. — Доставьте гражданина в прокуратуру, желательно обойтись без наручников.

— Извините, господин генерал, каждый решает свои проблемы. — Крячко достал наручники.

Из приемной раздались голоса, дверь распахнулась, и в кабинет вошел заместитель министра. Орлов встал, Гуров слез с подоконника.

— Приветствую! — фальшиво воскликнул генерал-лейтенант. — Орлы-сыщики держат совет. Петр Николаевич, и вы, полковник, — он кивнул Гранину, — пойдете со мной, министр ждет.