Исповедь отшельника

Последующие годы стерлись из памяти Миры. В них не было ничего особенного. Родители работали, занимались наукой, иногда собирались на их огромной, нуждающейся в капитальном ремонте и ловушках для тараканов кухне с друзьями, чтобы послушать «Голос Америки» и поругать режим. Считали себя непризнанными, зажатыми в рамки. Мечтали уехать в США или хотя бы в Израиль, но не сделали для этого ни единой попытки. Мира, предоставленная сама себе, училась и больше, по сути, не занималась ничем. То есть осваивала школьную программу, и только, секций не посещала, большого количества друзей не имела. Как и хобби. Мечтала о большой любви. В грезах и проводила вечера. И до дыр зачитала «Джейн Эйр» и «Унесенных ветром».

Поступила Мира в институт культуры. Совсем не туда, куда хотели бы ее направить родители. Но так как в их семье после смерти деда все стали потихоньку отдаляться друг от друга, то никакого влияния мама с папой на семнадцатилетнюю дочь не имели. Мира выбрала факультет, где был самый низкий проходной балл, и подала документы. Профессия ее волновала мало. Она мечтала наконец встретить любовь. А так как девушка питала слабость к мужчинам творческим, то и выбрала «кулек».

Мира отучилась год, но в нее так никто и не влюбился. Более того, парни ее как будто не замечали. Да, она общалась со многими ребятами, но это были «ботаны»: музееведы да библиографы. Ей же хотелось привлечь внимание музыкантов и режиссеров. Но те тусовались с девочками со своих факультетов, делая исключение лишь для красоток. И тогда Мира решилась на кардинальную смену имиджа. Она остригла свою косу, выкрасила темно-русые волосы в блонд, начесала их, сменила гигиеничку на алую помаду, обрезала юбки и купила туфли на каблуках. Преобразившись, она глянула на себя в зеркало и ужаснулась. Самой себе в новом образе Мира категорически не нравилась. Виделась безмозглой, вульгарной, легкодоступной. Хотя в те годы модные девушки выглядели именно так. И они казались Мире крутыми, но… Она не крутая. Не безмозглая. Не вульгарная. И уж точно не легкодоступная. Она девственница, которая всего с двумя парнями целовалась.

И все же она решилась заявиться в своем новом образе в институт. Придумала следующее: если засмеют, скажет, что снимается в кино. В эпизоде. Сокурсники знали, что ее тетка на «Мосфильме» костюмером работает. Она и помогла завершить образ: на пару дней одолжила куртку-варенку с рукавом летучая мышь и перчатки с обрезанными пальцами. Возможно, именно эти аксессуары, едва появившиеся на дочках больших шишек, и привлекли к ней внимание одного из самых популярных парней вуза. Он приехал в Москву из какой-то глухой провинции. Чуть ли не из тайги. Кличка у парня была Ломоносов. Ходил в одних и тех же штанах и свитере круглый год, в холода накидывая сверху фуфайку. Показывал всем своим видом пренебрежение к барахлу и прочим материальным ценностям. Но что ему оставалось, коль жить приходилось на грошовую стипендию? Однако парень был красив, остроумен и невероятно силен физически. Двухметровый сибиряк, который мог гнуть подковы голыми руками, стал любимцем рафинированных столичных девочек. А он был неравнодушен к ним. В общем, эти двое должны были познакомиться. Так и случилось.

Ломоносов стал первой любовью Миры. И первым же мужчиной. Причем с ней никто не церемонился. Не было роз и свечей, как ей хотелось. Упоительных ласк и шепота на ухо. Ломоносов просто сграбастал ее, когда они вышли на балкон покурить, обцеловал шею, затем поднял Миру на руки и, расстегнув ширинку на видавших виды штанах, насадил ее на свой член. Какие там прелюдии? Спасибо хоть трусы не порвал, просто в сторону сдвинул.

Мире первые мгновения было больно и стыдно – дала себя трахнуть на балконе посреди вечеринки, – но ей понравилось. Оргазма она не испытала, однако не сомневалась, что сможет в скором времени получить удовольствие. Главное, чтоб Ломоносов ее не бросил.

И он оправдал ее надежды: раскрыл в Мире женщину. Но теперь, имея за плечами огромный опыт сексуальных отношений, она понимала, что ее первый мужчина был послан ей свыше не только как подарок, но и как проклятие. Мира узнала с ним, что такое неземное удовольствие, но все последующие мужчины сравнивались с ним… и все проигрывали. Кто-то шел на девяносто девять очков, если брать стобалльную шкалу, но от силы пару раз. И до Ломоносова не дотянул ни один. Мире хотелось надеяться, что пока…

Салихов был полным нулем. Она никогда не вышла бы за него, если бы не обстоятельства. Работы родители Миры лишились, когда их институт закрыли. Новую найти не могли, потому в прежней-то жизни не особо уверенно себя чувствовали, а уж в новой… Совсем потерялись. Но на кухне, которой полностью завладели тараканы, с друзьями по-прежнему собирались и теперь ругали дерьмократов и сетовали на то, что в США уехать не на что. А были бы средства, только бы их и видели…