Я и без его медицинских иероглифов поняла, что прогресс гипертензии идет со скоростью страдающей от поноса лошади. А он, посчитав, что плохих новостей с меня недостаточно, уже в открытую стал издеваться – вот, Луиза, вот, понимаешь ли, так и так, этот год для тебя может стать последним, живи каждый день так, словно завтра ты умрешь, наслаждайся жизнью… Как, спрашивается, наслаждаться жизнью, если в ноздрях у тебя трубочки воткнуты да тяжеленный баллон ака гиря у каторжника?
Вот как – сначала он говорил, что в запасе у меня года два есть точно, потом – год-полтора, а теперь он всеми силами намекает, что в моем случае – пять-шесть месяцев уже благословение, посланное свыше.
А лично я не верю ни в это самое «выше», ни в Господа. Самый настоящий закоренелый атеист, привыкший полагаться в тяжелых случаях на собственный ум, а не на то, что с неба вдруг к тебе снизойдет ангел и решит зачет по физике. Понимаете, я, как бы, не угнетаю Бога, но и понять не могу, что все люди в нем нашли такое, отчего полагаются только на него, уж не сочтите за расизм.
Вот и приходится мне теперь целыми днями торчать дома и только с поддержкой Кира выходить на улицу… Я так скучаю по парку, по моей работе, по детишкам. По мистеру Брауну и Марку. Последний, кстати, уже прошел два курса химиотерапии из восьми недавно, и теперь тоже отлеживается дома, хотя запрет на передвижение к нему не применим. Но я не завидую… Мы говорим с ним по телефону каждый вечер исправно по два-три часа, а все равно, присутствие вживую, как ты ни крути, лучше, чем слышать голос, искаженный звукопередачей на другом конце провода.
Так грустно…
8 мая
12:16
Кир покинул мой дом пару часов назад. И понеслось…
Наверное, это как-то недостаток кислорода на меня действует, а может быть, я уже двинулась крышей.
На улице уже травка пробивается, снег стаял, птички поют – чисто весеннее настроение. Так хочется выбежать во двор и вдохнуть все эти весенние краски в себя…
Но все, что я сейчас могу – вдыхать эти самые «весенние краски» через приоткрытую форточку и наполовину функционирующими легкими. Как подумаю, что вся эта котовасия происходит именно из-за них, тошнить начинает…
Можно, конечно,
17:11
Все это ничегонеделанье уже здорово начинает действовать мне на нервы. В основном, потому, что перед тем, как я загремела в больницу, я вела достаточно активный образ жизни. На транспорте каталась, гуляла, словом, делала все, что делают
19:40
Только что пришло официальное подтверждение по почте из университета.
Я заявку подала еще пятого мая, под напором врача. А теперь я официально не учусь, как настоящий умирающий, осталось только попросить Кира забрать мои документы оттуда.
Так смешно и иронично – я даже и одной пары-то не проучилась, а уже приходится уходить.
23:29
Не могу уснуть.
Все время кручусь с боку на бок, постоянно путаясь в канюле, но сон не идет.
А в голове ритмичными ударами раздается мой план, который я решила выполнить завтра… Тук-тук, тук-тук, тук-тук…
Волнуюсь…
9 мая
13:00
Нет, решила, что мне его, план, нужно продумать как следует, чтобы не попасться с поличным. Иначе, если Кир пронюхает про эту затею, которую я вознамерилась воплотить в реальность завтра, есть вероятность, что он меня убьет. А потом заставит восстать из мертвых и убьет снова.
Почему?
Ну, наверное, потому, что он у нас весь такой правильный христианин, молитвы читает, в церковь ходит, одним словом, убивает время на ненужную фигню. А врач-то сказал сидеть дома и показывать нос на улицу не больше, чем на пятнадцать минут.
Хотя нет, у них, православных, не принято убивать, но все равно, если он узнает,
Завтра великий день!
(У меня возникло резкое чувство дежавю: именно эту фразу я писала ровно за день до того, как со мной приключилось небольшое фиаско. Думаю, лучше ее произносить уже не стоит).
Ну теперь-то я не буду рисковать так сильно.
Правда же?
11 мая
23:58
Все прошло так, как я и задумывала. Но почему-то я не рада…
Кир уехал от меня в двенадцать, а в половине первого я уже тряслась в городском автобусе, счастливая и с улыбкой до ушей.
Я поверить не могла, что все это со мной происходит! Да даже сейчас, обложившись подушками, я поверить не могу, что все это уже произошло вчера, а я еще жива-здорова.