Исповедь монаха

Он достиг развилки, но не свернул к Вайверсу. Там у него неотложных дел не было, хотя той дорогой он тоже в конце концов добрался бы до цели. По пути он один раз остановился и поглядел назад, но приметная ограда аббатства, да и крыша деревенского дома, что стоял неподалеку, уже скрылись за мягкими перекатами холмов. Хэлвин, должно быть, томится в растерянности, блуждает в лабиринте догадок и грез, мучается вопросами, на которые не находит ответа, разрывается между желанием поверить и горькими сомнениями, боится дать волю радости и старается подавить боль воспоминаний — и так будет продолжаться, пока аббатиса не пошлет за ним и тогда состоится наконец долгожданное свидание, и все разъяснится и станет на свои места.

Кадфаэль замедлил шаг лошади — не мешало бы спросить дорогу у кого-нибудь из прохожих. Вскоре он поравнялся с деревенской околицей и увидел женщину, выгонявшую овец с ягнятами попастись на травке. Она с готовностью указала кратчайший путь, в обход Вайверса, что вполне его устраивало — он не испытывал желания сталкиваться с Сенредом и его людьми. Покамест ему нечего было им сказать, да и вообще говорить с ними должен был не он.

Свернув на указанную женщиной дорогу, он поскакал быстрее и не сбавлял скорости, пока не добрался до цели. У ворот Элфорда он остановил лошадь и спустился на землю.

Из томительного одиночества Хэлвина вывела юная привратница. Она постучала и вошла к нему в комнату тем же утром, только позже, когда солнце уже залило все вокруг золотистым светом и трава в садике стала подсыхать. Он быстро обернулся, ожидая увидеть Кадфаэля, и уставился на нее широко раскрытыми, недоумевающими глазами.

— Меня прислала мать аббатиса, — мягко пояснила девушка, стараясь его успокоить, — он показался ей каким-то потерянным, будто не понимал, что происходит. — Она просит тебя пожаловать в ее покои. Пойдем, я провожу тебя.

Он послушно потянулся за костылями.

— Брат Кадфаэль ушел и до сих пор не вернулся, — медленно проговорил он, словно с трудом пробуждаясь ото сна. — Приглашение относится и к нему тоже? Может, мне следует дождаться его?

— Нет-нет, это ни к чему, — остановила она его. — Брат Кадфаэль уже был у матери Патриции и сказал ей, что у него есть кое-какие срочные дела. И чтобы ты покуда спокойно ждал его здесь, отдыхал и ни о чем не думал. Так ты идешь?

Хэлвин рывком поднялся на ноги и пошел за ней через задний двор к покоям аббатисы, доверчиво, словно дитя, все еще слабо отдавая себе отчет в своих действиях. Маленькая привратница заботливо приноравливала свою летящую походку к его неловким шагам и так мало-помалу довела его до нужной двери. На пороге она обернулась и с ободряющей улыбкой кивнула ему.

— Входи, тебя ждут.

Она открыла дверь и придержала ее, чтобы он мог пройти, ведь обеими руками он сжимал костыли. Он перенес тело через порог и остановился, намереваясь для начала засвидетельствовать свое почтение матери аббатисе. Он замер, вдыхая запах дерева и всматриваясь в полумрак тускло освещенной комнаты, и вдруг начал дрожать, с каждой минутой все сильнее и сильнее: женщина, которая сидела в центре комнаты, безотчетно протягивая к нему руки, словно хотела помочь ему приблизиться, была вовсе не аббатиса, а сама Бертрада де Клари.

Глава двенадцатая

На стук Кадфаэля неторопливо, вразвалочку вышел грум — узнать, какие гости к ним пожаловали и чего им надобно. Это не был ни Лотэр, ни Люк, а какой-то незнакомый долговязый парень, совсем молодой, до двадцати, с всклокоченными темными волосами. Он пересек двор, который показался Кадфаэлю необычайно пустым и тихим, только несколько слуг передвигались по нему взад-вперед, занятые своими повседневными обязанностями, словно и не было недавнего переполоха. Судя по всему, хозяин и большая часть его людей все еще рыскали по округе, надеясь отыскать след злодея, погубившего Эдгиту.

— Ежели ты к лорду Одемару, — с ходу начал парень, — тебе не повезло. Он еще не вернулся из Вайверса. Две ночи назад там убили женщину, слыхал? Вот он из-за этого и уехал. Но управляющий на месте, так что насчет ночлега можешь с ним потолковать.

— Благодарствую, — сказал Кадфаэль, передавая ему поводья. — Только мне нужен не лорд Одемар. У меня дело к его матери. Я знаю, где ее покои. Присмотри-ка за лошадкой, а дорогу я сам найду и сам спрошу ее служанку, не соблаговолит ли госпожа принять меня.

— Ладно, коли так. Э, а ты ведь давеча был у нас, — удивился парень и, прищурив глаза, внимательнее пригляделся к гостю. — Как же, совсем недавно, на днях, с тобой еще был другой монах, тоже чернорясник, хромой такой, на костылях.

— Точно, — похвалил Кадфаэль. — И у меня с леди был тогда один разговор. Не думаю, что она уже забыла об этом, или обо мне, или о том увечном брате. Если леди откажется принять меня, что ж, так тому и быть, но сдается мне, она не откажется.

— Хочешь сам попробовать, давай пробуй, — безразлично согласился конюх. — Она еще здесь, и служанка при ней. И она сейчас в доме. Последние дни она вообще не выходит.