Исповедь добровольного импотента

— Ну, чего вылупился-то?

Я насторожился. Ленка стояла и, как мне показалось, многозначительно улыбалась.

— За спичками зайдешь, мечтатель?

— Зайду, — руководствуясь подсознанием, ответил я.

Ленка погладила свой крупнокалиберный комплект ягодиц и еще многозначительнее вышла.

«Спички? Зачем? Что это значит? К чему эти многоточия в конце отповеди?» — задавался я назойливыми вопросами. Открытость финала волновала все больше и больше… Я стал думать про бедного водителя трамвая, который упился до сексуального волюнтаризма, про сифилитика-полковника, что самозабвенно любил свой «МЕРСЕДЕС» и молоденькие попки, даже попытался представить себе умного программиста колдующего над мужской задницей (отнюдь не виртуальной)… И ведь, наверняка, размышлял я дальше, начиналось-то все с каких-нибудь спичек. С простого намека, с незначительного смутного волнения, а дальше… Дальше, достаточно зажечь одну спичинку, как вспыхнет весь коробок! И пламени этого уже не задуть и не растоптать, пока все не сгорит до тла.

Стемнело.

Я поднялся со стула и поплелся за своими спичками…

О несомненной пользе подледного лова

Господа (модненько!), а не приходилось ли вам, господа, переживать ситуацию, которая в начальной своей фазе (завязочке) ошарашила бы вас забавным открытием, затем, по мере развития, посулила бы приятненькое испытание, но подоспевшая кульминация вдруг парализовала бы все ваше психофизическое существо примерзейшим позором, а вот развязочка чудесным образом пришлась бы в вашу пользу?

Что, затрудняетесь?!

Ну, тогда послушайте, как нечто подобное пережил я — главный герой всей моей поэтики.

Началось все с того, что Элен — моя жена — заявилась домой с работы не одна, а с парой подружек. Ввалились шумно, театрально, я бы даже не побоялся сказать — гиперэксцентрично! Это они так подыгрывали своей легкой нетрезвости, ну и, как водится у нас на театре, давали жару.

В шумном фарсе приветствий, раздевания, распределения разноликих тапочек, на столе обозначились 0,7 крепленого и 0,5 крепкого.

— Ну, давайте общаться! — бросила свою реплику Элен — моя жена.

— Ух и общнемся! — выкрикнула ее первая партнерша — Ирен.

— Шоу должно продолжаться! — закончила интермедию Мадлен.

И я откупорил 0,5!

Разговор буквально сразу принял женский характер, это обстоятельство напомнило мне (слегка уколов), что я не обладаю жесткой волей. Но вот чего у меня было хоть отбавляй, так это созерцательности. И поэтому мне ничего не оставалось делать, как отстраниться и, подливая крепенького в бокал, распустить все свои радарчики, пеленгаторы, зонды и телескопчики.

После непродолжительных исследований, сопоставлений и обобщений я чуть не поперхнулся неожиданным умозаключением:

Оказывается, господа! Со всеми тремя женщинами, сидящими теперь напротив меня… да, да, господа, со всеми, но в разные периоды своей жизни, я имел удовольствие… м-м-м… совокупиться. И, что забавно, эти былые соития, ранее существовавшие в глубинах моей памяти вне взаимосвязи, а теперь, благодаря простой случайности, восставшие из небытия скопом, породили во мне нечто цельное и необычно волнующее.

А чтобы вы могли активнее сопереживать главному герою, я штрих-пунктирно представлю вам все три приключения моего либидо.

position number one:

Новогодняя ночь в разгаре. Я гарцую по коридору Дома студентов. На мне веселенький пиджачок из лазурного батиста, белоснежные клеши и убийственно оранжевые шкеры.

Через приоткрытую дверь проскальзываю в полутемную комнату: накрыт шикарный стол, но веселья ручеек иссяк, и скука сушит очи посидельцев. Прямо с порога удачно шучу. И далее шучу все удачней! Забурлило веселье, забулькало, и, попутно, я отличаюсь в танце. Затем стремительный поток говорильни, крутая излучина пьяных разборок, и вот я уже на мягкотелом плесе одинокой кровати. Пошаливаю носком шкер, не замутивших в круговерти событий свою оранжевую убийственность. Я готовлюсь долбануться косячком — щепоть, еще щепоть… Предо мной мечется Мадлен, молчком терзая на себе корсеты. Кинется налево — заденет меня коленом, направо — шаркнет бедром.

— Я хочу тебя! — грянуло, как зима посреди купального сезона. И не успел я еще сообразить с какой стороны шумнуло, как цепкие руки схватили меня за лацканы батистового пиджачка, швырнули ниц, а сверху, как крутым кипятком, обдало ласками.

Такого приступа женской инициативы я не испытывал более никогда.

position number two: