Исповедь блудницы

– Когда ты подглядывала за нами, мечтал, что трахаю тебя, представлял, что это ты стонешь подо мной, он потянул одной рукой за ремень, державший мои конечности, другой за волосы, и насаживал меня на себя, громко рыча.

– Сука! Как хорошо!

– Ещё! Мой господин, не жалейте меня, – рука отпустила волосы, прижалась горящей щекой к холодному мрамору, его пальцы ползли вниз, его член не двигался во мне, и это сводило с ума. Палец обвел узкое отверстие попки.

– Не жалеть, говоришь? – он пошевелил бедрами, застонала протяжно, волнующе.

– Доминик… прошу… еще…

– Хорошо. – он вогнал палец в мою попку, дернулась, но ремни не позволяли соскочить с него. Он двигал пальцами то в одном темпе с членом, то в разных. Наслаждение было другое, тягучее, крышесносное, и я ловила кайф. Хочу чувствовать его везде.

– Завтра трахну тебя ещё сюда, – мне бы испугаться, но тут он рыкнул и запульсировал во мне, семя ударами изливалось во мне, закричав, кончила вместе с ним.

Сил не было, но желание росло с новой силой. Доминик развязал ремень, только сейчас поняла, что было больно, на руках и ногах остались отпечатки от ремня. Доминик, хмурясь, растирал их.

– Прости, – виновато посмотрел на меня. – Я зверь.

Сев на столешницу голой попой, обняла его торс ногами, набухающая головка вновь упиралась мне между ног.

– Тебе не за что извиняться, мне понравилось, и следы на коже тоже нравятся. Это знак, что я принадлежу тебе.

Впилась в его губы, ёрзая по члену горячей плотью. Я превратилась в нимфоманку, теку после того как он трахал меня.

– Нет, Адель, тебе будет больно. – он попытался отодвинуться, я не дала, сжала сильнее скрещенные ноги, расстегнув пуговицы на брюках, сняла их, сама насаживалась на член. Он припал к моей груди, страсть поутихла, и теперь мы неспешно наслаждались объятиями, невесомыми поцелуями.

Он врёт, или не понимает, что любит меня, я видела это в его глазах, как он осторожно двигается, боясь причинить боль. Он! Доминант, садист, который наслаждается, делая другим больно, был нежен. И когда он излился в меня, ещё раз прошептала:

– Люблю.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Доминик

Моя семья никогда не знала, что такое голод, нехватка денег. Я учился в лучших заведениях, меня постоянно окружала прислуга, друзья. Другим казалось, что я самый счастливый человек на земле. Они просто не знали, что творится в моём доме за закрытыми дверями.

Требовательный, властный отец диктовал мне, как я должен жить, где должен учится, с кем общаться. За малейшую провинность получал по полной, вплоть до шестнадцати лет. Усиленно тренировался, я не мог быть слабым, покорным. Терпеть побои отца, а потом улыбаться людям? Я презирал себя за трусость.

…Однажды поздно вечером я вернулся от девчонки. Отец ждал в гостиной, ноги его были скрещены, одну руку он положил на спинку антикварного дивана, в другой держал плетку.

– Иди сюда, – позвал ледяным голосом отец. Меня, как лавиной, накрыл гнев, придавая сил, я знал, что меня ждёт дальше.

– Повернись ко мне спиной.

– А если не повернусь, то что? – черная бровь поползла вверх.

– Ты перечишь мне? Почувствовал себя взрослым? Ты вернулся позже положенного времени.

– И что? У меня были свои дела, – скрестил руки на груди.

– От девки?

– Я бы её так не называл, но ты прав.

– Ты должен учиться, получить лучшее образование, чтобы потом управлять моей компанией. А не тратить время на какие-то глупости.

– Я и учусь. Тебе пора заканчивать хлестать меня, я вырос и смогу ответить, – отец взорвался.

– Сучонок! – ударил плёткой по груди, боль была такой силы, будто это не плётка, а раскаленное железо. В следующий раз, когда отец замахнулся, я перехватил его руку, забрал плётку.

– Ты столько раз бил меня, хочу вернуть тебе долг, отец.

Свист…

Удар…

Отец взвыл, упал на пол, с него моментально слетела вся спесь, он выглядел жалко, заслонял руками лицо. Его я так долго боялся?

– Ты, видимо, никогда не пробовал плётку, что ж, я передам тебе всю гамму чувств, что ты так щедро выдавал мне.

Свист…

Удар…

Отец молил о пощаде, просил прощения, говорил, что любит меня. Я наконец услышал эти долгожданные слова. Чувство удовлетворения разливалось по мышцам. Я покорил свой страх. В тот момент что-то щёлкнуло в мозгах.

Я вырос, у меня было большое количество девушек, но я не чувствовал удовлетворения, просто опустошение. Пока одной из них не стала Стейси, соблазнительная блондинка с черными как ночь глазами. Когда у нас всё случилось, она, стоя на корячках, просила её отшлепать. Я чуть не кончил от вида отпечатков своей ладони на ягодицах.

– Слабак, что ли? Я ничего не почувствовала.

– Слабак? – посмотрел по сторонам. Рядом, на прикроватной тумбочке стоял стационарный телефон с таким длинным проводам, что Стейси могла передвигаться с ним по квартире.

Свернул провод пополам, схватил её за волосы, намотал на кулак и ударил. Дернул за волосы, с наслаждением наблюдая, как по щекам ползут чёрные слёзы, лицо, перекошенное от боли.

– Кто я? – она невразумительно промычала, пыталась вырваться. Ударил ещё и ещё…