Исповедь

Их же утверждение, что Моисей думал не так, как я говорю, а как они говорят, я отвергаю, оно мне противно, даже если это и так, ибо эта смелость не от знания, а от дерзости; его породило не вйдение, а спесь. Потому, Господи, и надлежит трепетать пред судом Твоим, что истина Твоя принадлежит не мне или еще кому-то, а всем нам, кого Ты призываешь к открытому общению в ней. И грозно предупреждение Твое: не держать ее как собственность, чтобы не лишиться ее. Всякий требующий только себе то, что Тобою предложено всем, желающий сделать своим то, что принадлежит всем, бывает отогнан от общего достояния к своему, т. е. от истины ко лжи, ибо кто говорит ложь, говорит свое (Ин. 8,44).

35. Прислушайся, самый добрый Судья, Боже, Сама Истина, прислушайся, что я скажу этому спорщику, прислушайся, я говорю ведь пред Тобой и перед братьями моими, которые законно пользуются законом (1 Тим. 1,8), завершая его в любви. Прислушайся и посмотри, угодно ли Тебе, что я ему скажу.

Я обращу к нему слово братское и мирное: «Если мы оба видим, что то, что ты говоришь, истина, и оба видим, что то, что я говорю, истина, то где, скажи, пожалуйста, мы ее видим? Разумеется, ни я в тебе, ни ты во мне, но оба в Той неизменной Истине, Которая выше нашего разума. Если мы не спорим об этом свете, исходящем от Господа Бога нашего, зачем спорить нам о мыслях ближнего, если мы не можем видеть их так, как видим неизменную истину. Если бы сам Моисей явился нам и сказал: “Вот что я думал”, то ведь мы не увидели бы его мысли, а поверили бы ему. Поэтому не мудрствуйте сверх того, что написано, и не превозноситесь один перед другим (1 Кор. 4, 6). Возлюбим Господа Бога нашего всем сердцем, всею душой и всем разумением нашим и ближнего нашего, как самого себя (Мф. 22, 37–39). Ради этих двух заповедей любви Моисей передумал все передуманное им в этих книгах. Если мы ему не поверим, то мы сделаем лжецом Господа, предположив у раба Его намерения иные, чем те, в которых наставил его Господь. Посмотри же, как глупо при таком обилии бесспорно истинных мыслей, которые можно извлечь из этих Писаний, безрассудно утверждать, что именно было главной мыслью Моисея, и опасными спорами оскорблять Саму Любовь, во имя Которой все сказано тем, чьи слова мы пытаемся объяснить».

XXVI

36. И, однако, Боже мой, Ты, Который поднимаешь меня, смиренного, даешь отдых труждающемуся, Ты, Который слушаешь исповедь мою и отпускаешь грехи мои, Ты велишь ведь мне любить ближнего, как самого себя (Мф. 22, 39). Поэтому я не могу поверить, чтобы Моисей, вернейший слуга Твой, получил от Тебя дар меньший, чем просил бы и хотел получить я, если бы родился в его время, и Ты поставил бы меня на это же место: в служении сердцем и словом дать людям эти книги, на пользу всем народам, на столько веков, на преодоление в целом мире всех лживых и гордых учений высотой своего авторитета. Я хотел бы, будь я тогда Моисеем – все мы из того же вещества, и что есть человек, если Ты не вспомнишь его (Пс. 8, 5), – будь я тогда тем же, что он, и поручи Ты мне написать книгу Бытия, я хотел бы получить от Тебя такую силу слова и такое умение ткать речи, чтобы и те, кто еще не в силах понять, каким образом творит Бог, не могли бы отвергнуть слов моих, ссылаясь на то, что они превосходят их разумение; те же, кто это уже могут, находили бы в кратких словах слуги Твоего любую верную мысль, до которой они дошли собственным размышлением. А если бы кто увидел в свете истины и другую мысль, то и ее можно было бы усмотреть в этих словах.

XXVII

37. Как источник обильнее водой в маленькой котловинке своей и множеством ручьев орошает пространство более широкое, чем любой из тех ручьев, который, выйдя из этого источника, проходит по многим местам, так и рассказ возвещающего слова Твои, который послужит многим говорунам, струит узенькой струйкой потоки чистой истины, откуда каждый в меру своих сил извлекает один одну истину, другой – другую, чтобы затем влачить ее по долгим словесным извивам.

Одни, читая или слушая эти слова, представляют себе Бога как бы человеком или хотя бы неким громадным телом, которое наделено неограниченной силой; по неожиданному и внезапному решению Он создал вне себя, как бы на расстоянии, небо и землю, два больших тела, одно вверху, другое внизу, где все и находится. Когда они слышат: Бог сказал: да будет это, и стало так (Быт. 1, 6–7), то они думают о словах, имевших начало и конец, прозвучавших во времени и умолкнувших; они умолкли, и возникло все, чему повелено было возникнуть. Таковы и другие, подобные же мнения, подсказанные привычкой к телесному.