Испорченность (ЛП)

То, что доктор Олсен назвал меня по фамилии, вывело меня из задумчивости. Тепло огней, светивших в нашу сторону, добавляло мне беспокойства. Как спящий студент, застигнутый профессором, я оказалась в ловушке. Я не слушала и понятия не имела, что он хочет от меня услышать. Помимо размышлений об ограничениях на то, что мы могли бы сказать о наших исследованиях, я осматривала комнату в поисках человека, которого видела раньше.

С притворной улыбкой я повернулась к нашему декану.

— Я хотела бы убедиться, что правильно расслышала вопрос. Не могли бы вы повторить?

В и без того тихой комнате воцарилась мертвая тишина, когда доктор Олсен потянулся к микрофону.

— Мистер… Синклер из «Синклер Фармасьютикалз»… — Он указал на человека в передней части комнаты, — …спросил, сколько времени пройдет, прежде чем соединение будет готово к патенту.

Мои глаза расширились, когда он заговорил, поклявшись про себя сказать доктору Олсену все, что я думаю о том, что он поставил меня в неловкое положение. Это было его шоу. Мы сказали ему, что говорить. Я подумывала о том, чтобы повернуться к Рассу и позволить ему спасти меня, но и этого не сделала. Этот вопрос пришел ко мне. Я знала об этом проекте больше всех.

Я посмотрел на человека перед сценой.

Я упомянула о присутствии соперников. Судя по тому, что нам говорили, «Синклер Фармасьютикалз» был одним из крупнейших. Они проводили аналогичные исследования. Ходили слухи, что они не так продвинулись в своих открытиях, как мы. Они не были готовы к клиническим испытаниям. Ни для кого не было секретом, что они хотели заполучить нашу формулу и искали ее годами, пытаясь опередить нас в патентовании.

Мы побеждали. Напрашивался вопрос: зачем доктор Олсен пригласил Дэмиена Синклера на эту встречу?

Посмотрев на аудиторию, я перевела дух, расправила плечи и начала:

— Как большинство из вас знает, процесс патентования очень длительный. У нас есть еще одна проверка, которую нужно сделать, прежде чем мы будем готовы совершить этот шаг.

— Год? — спросил мистер Синклер.

— Сэр, это трудно…

— Два года? — снова спросил он. Повернувшись к остальным, он продолжил: — Как вы думаете, сколько денег потребуется для финансирования исследований без определенного графика?

— Мистер Синклер, у нас есть график, — сказала я, выпрямляя шею.

Толпа передо мной начала роптать.

— Это не… — речь мистера Синклера прервалась на полуслове, когда человек, которого я видела в дальнем конце комнаты, шагнул вперед и повернулся к толпе.

Одетый во все черное, от сшитого на заказ костюма до шелковой рубашки, он был на несколько дюймов выше мистера Синклера. Его огромные размеры требовали тишины в комнате. Поднятие руки завершило его невысказанную просьбу.

Мое дыхание сбилось, когда он повернулся ко мне.

Я ошиблась насчет его глаз, когда думала, что они темные. Они были ярко — зелеными, и в свете ламп они переливались золотом. Хотя их цвет не был темным, выражение его лица было пронизывающим, даже подавляющим. Я была не единственной, кто это чувствовал. Одним только взглядом он лишил мистера Синклера дара речи.

— Леди и джентльмены, — сказал таинственный мужчина, — я хотел бы услышать больше от доктора Олсена, как, я уверен, и вы. Придет время для обсуждения деталей. Если я намерен вложить деньги в это интересное и многообещающее предприятие, я бы предпочел свести к минимуму публичную информацию… — Он повернулся к мистеру Синклеру. — … и сохранить ее в тайне. Я уверен, что вы согласитесь. Доктор Карлсон по понятным причинам ограничена в том, что она может сказать. Я, например, чрезвычайно заинтересован. Если это не так, речь может остановить сейчас. — Его взгляд остановился на мне. — Я предлагаю одиночное предложение о финансировании исследований доктора Карлсона и доктора Картрайта.

Ропот возобновился.

— Что? Нет, — сказал мистер Синклер. — «Синклер Фармасьютикалз» не хочет уходить. Я просто хотел…

Ропот становился все громче, все больше людей высказывали заинтересованность в финансировании наших исследований.

Каменное лицо моего таинственного мужчины снова повернулось к толпе, когда он снова поднял руку. Когда он это сделал, манжета его дорогого пиджака и черной рубашки, украшенной сверкающими запонками, сдвинулась, открывая его запястье, украшенное разноцветными тату.

— Тогда пусть они без прерываний говорят то, что мы пришли услышать.

Внешне этот человек казался утонченным. И все же, заглянув под манжету, понятно, что его внешность была просто прикрытием или маской. Как он выглядел под этим дорогим костюмом?

Сглотнув, я потянулась к микрофону.

— Благодарю вас, сэр. Как я уже говорила, наш общий график известен. В действительности он довольно лабилен. Мы потратим время, необходимое для того, чтобы убедиться, что наши данные верны, и у нас есть четкий путь к патенту. — Я повернулась к доктору Олсену. — Декан Олсен, я полагаю, что слово снова за вами.

Отступив назад, я потянулась к своей руке, решив не показывать, что дрожу.

Дело было не только в том, что меня пригласили выступить перед этой толпой потенциальных инвесторов.

Это было нечто большее.