Исполнение

— Мне не хватило когда-то храбрости постоять за свою мечту. Я мечтал учиться рисовать, мечтал стать художником. Но я выбрал трусливое следование приказам. Мне никогда не хватало храбрости поговорить с вами об этом. Ведь, может быть, вы бы и похлопотали за меня, окажись у меня чуть больше смелости. Но нет. Даже в этом заговоре у меня не было храбрости. Я всего лишь прятался за чужими спинами, пока Ахеол, Эшли и Фалкеста делали всю грязную работу. И больше всего меня раздражало, что они прекрасно знали о моей натуре и никогда не попрекали за это. И сейчас я понимаю, насколько это было невыносимо. Ведь это значило, что на мне уже все поставили крест, считая бесхребетным трусом. Даже хорошо, что я умер, Дитрих. Жить жизнь никому не нужного труса было бы невыносимо, а так… быть казнённым за попытку государственного переворота — это, наверное, лучшая смерть, на которую мог рассчитывать такой, как я.

— Ты не совсем прав, Аркус, — ответил Дитрих, слушая оживающие воспоминания и чувствуя, насколько ему жаль этого духа, — храбрость тоже бывает разная. Храбрость совершить единомоментный подвиг и храбрость жить ради чего-то важного вопреки невыносимым условиям — разные вещи. И мою храбрость ты сильно переоцениваешь. Я вынужден был быть храбрым, чтобы начать строить дороги, потому что если бы я не убрался из дворца, даже Ахеол рано или поздно не смог бы меня спасти. У меня не было выбора, лететь к драконам или не лететь. И у меня не было выбора, участвовать в Турнире или нет. Мы часто выбираем храбрость, потому что у нас нет другого выбора. С каждого спрашивается по его собственной мере. Тебе хватило храбрости быть рядом со своими друзьями до конца и не отречься от них. Значит, в какой-то момент времени ты тоже был храбрым, Аркус.

— Благодарю, что даже сейчас жалеете и утешаете меня, Дитрих, — прошептал дух кучера, — хотя сейчас вы намного больше меня достойны утешения. Ведь то, что вас ждёт… ах, Дитрих, я бы отдал всю храбрость ради того, чтобы вы пережили эту встречу. Но я буду надеяться… мы все будем надеяться, что у вас получится. Прощайте… и спасибо вам за всё…

Дух Акруса пропал вместе с золотыми рунами. А Дитриха наполняли всё новые и новые воспоминания о том, как эти трое, вернее, четверо пытались изменить судьбу целого государства, и как жестоко им пришлось за это заплатить. Но этого было мало. Воспоминания тянулись дальше, к тому, как он прилетел к драконам, и что там с ним происходило… И даже это, как уже догадывался Дитрих, было не последним, что его ждало. Принц был уверен: ради того, чтобы окончательно сломать его, Убийца заставит Дитриха вспомнить и повторно пережить самое страшное: собственную смерть…

Глава 3

Дитрих шёл дальше по тёмному коридору, который, как он теперь уже был почти уверен, существовал лишь в собственном воображении. И всё же выбора у него не было. Цвета замерли, напуганные близким присутствием Кошмара, драконья сущность погасла, и сейчас Дитрих мог только идти вперёд.

Наконец, перед ним появилась четвёртая, Сиреневая руна. И Дитрих уже знал, какую фразу она ему покажет. Важнее было то, кого он сейчас увидит.

Мудрость — это упрощение знания — ожидаемо возвестили руны. А под ними появился призрак девушки с каштановыми волосами и печальными зелёными глазами.

— Ах, Дитрих, — с горечью заговорила она, — если бы ты только знал, как я сожалею о том, что так получилось. В том, что случилось, виновата я и только я. Ведь я никогда не жалела о том, что всё произошло именно так. Уж мне ли не знать, насколько хуже порой складывается жизнь. И смерть свою я заслужила, ибо забыла об этом, стала считать своё положение чем-то самим собой разумеющимся… Мы, конечно, прикрывались красивым лозунгом, мол, это всё во имя родного государства, но никакой человек, имеющий доступ к такой власти, не рано или поздно не устоит перед тем, чтобы не воспользоваться ею в собственных целях.

Она замолчала, печально посмотрев на плавающие перед ней сиреневые руны. И продолжила: