Исполнение желаний

Но, друг не отвечал — он рассердился. Ах, ты, горная стекляшка! С языка сорвалось слово, даже не слово — гулкий звук. Он ударил в стену. Отразился и полетел, как молния, от многочисленных колонн. Гедрикс, испугавшись, кинулся ничком на пол. Аларих последовал примеру. Звук множился, крепчал и возвратился к стене из хрусталя и вдарил так, что звон пошёл!

Стена ужасно оскорбилась. Хрусталь нахмурился миллионом трещин. Мгновенно гладкая поверхность покрылась мельчайшей сеткой и потеряла безупречность. Минерал издал гневный вопль, подобный обрушению неисчислимого множества хрустальных бусин.

— Сейчас всё рухнет! — в восторге закричал Аларих и, схватив свой меч, кинулся к стене.

— Не делай этого! — запоздало встрепенулся Гедрикс. Но, тот уже ударил.

Громада тяжело вздохнула, вспучилась посередине, ещё больше побелела и стала оседать. В ужасе видел Гедрикс, как тело друга заваливает множество сверкающих осколков. Они впивались в его плоть, пронзали насквозь и сыпались рубиновым дождём. Преграды больше не было. И герцога Алариха — тоже. Громадная гора осколков, подсвечиваемая снизу, пропитывалась красным. В проёме стояла Гранитэль.

Они смотрели друг на друга. Она враждебно-холодно. Он — в ужасе и горе.

Никто не прерывал молчания. По сияющим ступеням медленно стекала кровь Алариха и устремлялась к ногам товарища. Гранитэль взглянула вниз и догадалась.

— Ну, и чего же ты добился? — едва сдерживая гнев, спросила у Гедрикса принцесса.

ГЛАВА 21. Принцесса Гранитэль

Эрл стоял перед троном. На него смотрели глаза двух женщин. Чёрные — принцессы Гранитэли. И ярко-синие, как у него — волшебницы Эйчварианы. Сходство Гедрикса с сестрой его матери было слишком явным, только волшебница фантастически красива, а Гедрикс — просто человек.

Принцесса с презрением смотрела на друга своего погибшего жениха. Безупречное лицо Эйчварианы выражало нечто иное, чем гнев или отвращение. Она уничтожала его своим сочувствием.

— Зачем ты сделал это? — она смотрела сквозь него. — Если бы не ты, Аларих вернулся бы обратно в Стовирадж. Но, тебе надо было подзадоривать его на подвиг. Чем ты руководствовался, что за идея тебя вела?

Гедрикс, онемев от горя, не мог ответить на вопрос. Бессильно вопрошая сам себя, он в ужасе осознавал, что не спасение принцессы, не вызволение её из плена тянуло его на север. А лишь желание — неясное, неосознанное желание дотронуться до тайны, проникнуть в неизвестное. При чём здесь Аларих? Да ни при чём! Он просто сыграл на чувствах друга, на его верности, любви, на чести, храбрости!

— Если бы не те дары, что тебе, жалкому полукровке, неосмотрительно вручила моя сестра, ты бы никогда не одолел преграды. — продолжала владычица Рагноу. — Ни единый человек без моей воли не проникал в моё жилище. Я тебе сказала правду: Гранитэль сама так пожелала! Чего же ради ты пошёл её спасать?!

— Ты сам не знаешь, что наделал. — проронила та. — Ты не просто убил Алариха. Ты убил мою мечту.

Он содрогнулся.

— Теперь, когда твой герцог мёртв, ты мне обязан возместить потерю. А я даже не уверена, хватит ли у тебя ума и твёрдости выполнить свой долг.

— Что за долг? — едва обрёл он силы говорить.

— Слушай и вникай. — ответила Эйчвариана. — И не вздумай спорить. У нас, волшебников, совсем иные цели, чем у смертных. Как бы возмутительно тебе ни показалось то, что мы с принцессой думали осуществить, не твоя забота, полукровка, это обсуждать.