Исполнение желаний

Девушка громко вскрикнула:

— В тюрьму? О чем ты, Джерри?

— Да, в долговую яму на Флитстрит. По правде говоря, я предпочту скорее умереть. Оливия вскочила на ноги.

— Пойду… домой! Я не… могу здесь ни о чем думать. Наверное, хотя он мне ничего и не сказал, я могу забрать… с собой Тони.

— А что случилось с Тони?

— Он катался на одной из лошадей герцога, а грумы… которых он привез с собой из Лондона, решили… что он хочет… украсть ее. И теперь он… сидит под арестом в конюшне.

Джеральд отвернулся от окна и протер рукой лоб.

— Нелепость! Все происходящее абсурдно как в дешевом бульварном романе. Кто поверит, что это правда?

— И тем не менее… это правда! — произнесла Оливия чуть слышно. — А… сейчас я должна… идти домой и подумать о случившемся.

— Я пойду с тобой! Если я останусь здесь, боюсь, не выдержу и ударю своего брата. Чего он, впрочем, и заслуживает.

Оливия открыла дверь.

— Пойдем… если хочешь! Но предупреждаю… тебя… в доме нечего… есть.

Джеральд стиснул зубы. Помолчав, он сказал:

— Не горюй! Что-нибудь придумаем.

Миссис Бэнкс все еще здесь?

— Конечно… а где же ей быть? Я не… могу представить себе Чэд… без миссис Бэнкс.

— И я тоже! — согласился молодой человек. Он взял девушку под руку, и они молча пошли по коридору. Антона нигде не было видно. Они направились в сторону кухни. Но еще не дойдя до подсобных помещений, столкнулись с мистером Бэнтиком, выходящим из конторы.

— О, вот и вы, мисс Оливия! — произнес секретарь.

— Я слышал, вы были у хозяина, я хотел бы поговорить с вами.

Он говорил торопливо, не поднимая глаз на девушку, и Оливия сразу же заподозрила неладное.

— Я… мне… нужно срочно… домой, мистер Бэнтик!

— Пожалуйста! Прошу вас! Зайдите в контору! Всего на пару минут!

— Хорошо! — согласилась Оливия. Она зашла в контору. Это была просторная комната со множеством сейфов и шкафов, где хранились все документы, касающиеся имения и хозяйства. На стенах висели карты земельных угодий, принадлежащих герцогам Чэдвудам.

Имение обслуживали восемь деревень и шесть ферм, не считая фермы в самом Чэде. На картах были также обозначены лесные массивы, принадлежащие герцогу. На землях, которыми владели Чэдвуды, имелось также озеро, несколько речушек, множество прудов и искусственных водоемов на фермах.

Оливия села в кресло возле конторки, за которой мистер Бэнтик составлял отчеты для нового хозяина. Он вел все дела в имении — расчеты, бюджет, жалование для слуг, работающих в доме, и тех, кто трудился по найму в деревне и на фермах.

Джерри молча остановился возле карт и начал пристально рассматривать их. «Наверное, он сравнивает свои долги, — подумала она, — с теми несметными богатствами, которыми владеет его брат.»

— Что случилось, мистер Бэнтик? — спросила она мягко. — Я вижу, вы чем-то взволнованы.

— Да, это так, мисс Оливия. Не знаю, что и делать. И поэтому прошу вас помочь мне!

— Я сделаю все, что в моих силах.

Мистер Бэнтик молча протянул ей через стол лист бумаги. Он весь был испещрен именами и фамилиями, а внизу Оливия увидела подпись герцога.

— Что это?

— Вчера вечером его сиятельство уведомил меня, что отныне никто из тех, кто не достиг семидесяти лет, не будет получать ни пособий, ни пенсий.

— Не будет? — воскликнула Оливия.

— Нет! Вот список тех, кому не исполнилось семидесяти лет.

Оливия взяла список и прочитала первое имя.

— Но миссис Хантер не в состоянии работать! Она вообще не выходит из дома!

Мистер Бэнтик промолчал, и Оливия продолжила:

— Мистер Уолтон! Да, ему только шестьдесят восемь, но у него больное сердце! Врач не разрешает ему ходить даже в лавку. На что, спрашивается, он будет жить?

Бэнтик опять ничего не ответил. Девушка зачитала следующее имя:

— Миссис Чэпман — шестьдесят пять лет. Но она… слепа! Совершенно ничего не видит. Она не может сама даже купить себе продукты. Это всегда кто-то делает для нее.

— Я говорил его сиятельству, но он не стал слушать.

Оливия пробежала глазами весь список.

— Миссис Данман. Ей только шестьдесят один год, но у нее на содержании двое внуков-сирот. И у нее слабое здоровье. Если она не сможет поставить детей на ноги, то они попадут в приют!

Голос ее прервался. Она вдруг вспомнила, что такую же участь герцог уготовил и для Вэнди. Еще одно имя — Ник Хоувел — сорок семь лет.

— Боже мой! Разве вы не сказали герцогу, что он душевнобольной? И таким был с рождения. Мой отец выхлопотал для него отдельный домик, потому что в собственной семье от него отказались!

— Я знаю это, мисс Оливия. И к тому же он совсем безвредный!

— Да, конечно! Однако, не забывайте… что он… тоже должен есть, чтобы не умереть с голоду, что он может… заработать, скажите на милость, и где, на какой работе?

И опять Оливия с тоскою подумала, что то же самое можно сказать и о ней самой. Нет! Сейчас не время думать о себе. Надо как-то помочь мистеру Бэнтику.

— И что вы… хотите от меня?

В глубине души она надеялась, что он не станет просить ее поговорить с герцогом или что-то в этом роде.

— Я хотел бы просить вас встретиться со всеми этими людьми и объяснить им, что случилось. Я не могу смотреть им в глаза, зная, что они и так страдали слишком долго.