Исполнение приговора

Собственно, – сказали Федору Филипповичу, – его личной заслуги в организации трафика нет почти никакой. Трафик организовали и наладили два предприимчивых мерзавца – некто Бурый и некто Хвост, он же – столичный предприниматель и известный меценат Яков Портной. Слышали, да? Ну, еще бы, кто ж его не знает! Ах, лично не знакомы? И с Бурым, он же Бурко Иван Захарович, тоже? Ну-ну. Пока так и запишем, но позже обязательно вернемся к этому вопросу…

Так вот, в какой-то момент случайно наткнувшись на грамотно организованное, отменно налаженное, исправно функционирующее и приносящее баснословные доходы предприятие, гражданин Потапчук Ф. Ф. поддался искушению и нарушил служебный долг и воинскую присягу: вместо того чтобы вывести негодяев на чистую воду и упрятать за колючую проволоку, подмял их бизнес под себя. Понять его можно: возраст, пенсия не за горами, а тут такие деньги…

Довольно долго все складывалось вполне благополучно. Потом коллега гражданина Потапчука, генерал-майор Тульчин, в свою очередь, сумел выяснить, откуда и каким путем в Москву попадает такое количество метадона. Но, в отличие от подозреваемого, не прельстился легкими деньгами, а честно, как и надлежит настоящему чекисту, взялся за разработку этой темы.

В один прекрасный день подозреваемый Потапчук то ли узнал, то ли просто почувствовал, что кто-то наступает ему на пятки. Почувствовать это он мог благодаря своей интуиции и опыту работы – отдать ему должное, они у него весьма и весьма внушительные, – а узнать – от одного из своих платных информаторов, гражданина Полосухина, каковой Полосухин приходится другом детства одному из оперативников возглавляемого генералом Тульчиным отдела, майору Барабанову. Уважаемый Федор Филиппович впервые слышит эти фамилии? Неудивительно, редкий генерал снисходит до личного общения со стукачом-игроманом, специализирующимся на продаже ревнивым мужьям и женам пикантных фотографий, на которых фигурируют их гулящие супруги…

К тому моменту, когда товарищ уже, можно сказать, бывший генерал спохватился, расследование продвинулось довольно далеко. Не видя иного выхода, главарь преступной группировки принялся рубить за собой хвосты, руками своего секретного агента истребляя всех, кто мог навести генерала Тульчина на его след. Скажите, такое словосочетание – подполковник Молчанов Федор Петрович – вам что-нибудь говорит?

В этом месте у Федора Филипповича тревожно екнуло сердце. Если до сих пор глубокоуважаемое руководство несло какой-то болезненный бред, не имеющий к нему ни малейшего отношения, то упоминание о подполковнике Молчанове бредом уже не являлось: это был один из оперативных псевдонимов Глеба.

И уважаемое руководство, будто почувствовав слабину, пошло методично, со знанием дела, его добивать. Все сказанное до сих пор говорилось как бы в сослагательном наклонении: может, все было так, а может, и как-нибудь по-другому. Дальше пошли факты; как сказано в одной книжке (эту книжку Федор Филиппович не читал, ибо не жаловал беллетристику, а цитату из нее услышал из уст все того же Глеба Сиверова), «преамбула кончилась, началась амбула».

Факты же были таковы. Недели полторы назад в Припятском радиационном заповеднике начался массовый отстрел лиц, задействованных в транспортировке через означенную территорию контрабандных грузов. Курьеры и проводники истреблялись поголовно; ликвидатор действовал в одиночку, дерзко и очень профессионально – профессионально настолько, что количество найденных на месте очередной расправы стреляных гильз крайне редко превосходило количество обнаруженных там же трупов. Приметы киллер имел следующие: выше среднего роста, шатен, спортивного телосложения; практически не снимая, носит солнцезащитные очки, стреляет без промаха и, по утверждению экспертов, всегда пользуется одним и тем же стволом, а именно пистолетом системы Стечкина, часто с длинным глушителем заводского производства.

Тут сердце генерала Потапчука екнуло вторично. Как и сам Федор Филиппович, Глеб во многом был консерватором и, выбрав любимое оружие, оставался верен ему всегда и везде, за исключением тех случаев, когда его применение в силу объективных причин представлялось неэффективным – из-за дальней дистанции, например, или ввиду большого численного преимущества противника. Излюбленным оружием Слепого с некоторых пор стал именно «Стечкин» – морально устаревший, но проверенный и безотказный, с которым этот стареющий нигилист и хулиган управлялся, как Паганини со скрипкой.

Остальные приметы тоже совпадали. А уж эти его темные очки!.. Они одни стоили почти всего остального, и именно в этот момент Федор Филиппович почувствовал, что теряет почву под ногами и вот-вот со страшной скоростью полетит куда-то вниз, в пустоту. Падение обещало стать долгим, а приземление – максимально жестким. Недаром ведь покойница мама учила: в самом низу не оставайся, но и наверх шибко не лезь – высоковато будет падать…