Испить до дна

Жак-Ив Кусто начал говорить речь и не смог закончить. Только махнул высохшей старческой рукой...

Единственный католический священник, которого удалось отыскать в Сиднее, прочел над набальзамированным телом Лепелье молитву по-латыни.

Алексей же, по русскому обычаю, поцеловал покойного в лоб.

«Прощай, старина! — подумал он. По-французски это получилось в рифму, Жану понравилось бы. — Адье, мон вье...»

И спальный мешок застегнули доверху, чтобы никто не потревожил вечный сон Жана Лепелье, бесстрашного исследователя и жизнерадостного, неутомимого сердцееда...

Алеша так и не успел слетать в Италию. Нужно было выходить в море вместо погибшего друга.

А участники выставки современного искусства к этому времени все равно уже разъехались из Венеции...

Орел — решка.

Алексею подфартило, выпал орел, да вот беда — драгоценная монетка затерялась.

Правда, иногда монеты нарочно бросают в воду, чтобы однажды вернуться на прежнее место, где было так хорошо...

Глава 6 ТОСКА

Егор Иванович брызгал по углам кухни аэрозолью с цветочным запахом:

— Никогда она не научится проветривать свою гарь, — бубнил он, говоря об Алене в третьем лице, хотя она находилась тут же. — Нет бы — открыть одновременно и окно, и дверь, протянуло бы сквознячком...

Сквознячком?.. Сквозняк унес телефонограмму с Алешиным адресом. Алена ненавидела сквозняки.

А Егор Иванович не унимался:

— И так лето, дышать нечем, а тут еще эта вонища! Не помешало бы некоторым обзавестись нормальной, чистой профессией. В двадцать пять лет еще не поздно поступить во второй институт, юридический, к примеру...

— Шесть, — сказала Алена.

— Что?

— Мне двадцать шесть, а не двадцать пять. Исполнилось месяц назад. Напомнить число?

— Егорушка! — позвала из комнаты Ольга Игоревна. — Тебе не попадался мой дезодорант?

Егор Иванович, воровато зыркнув на дочь, поставил баллончик на посудную полку:

— Иди, Оленька, он здесь! Ты, наверно, его по ошибке в кухне оставила.

Знал, что Алена не опустится до мелочного ябедничества.

Девушка презрительно прищурилась, отчетливо крикнула:

— Прости, мамочка, это я брала и забыла вернуть.

Молча прошла мимо отца и вышла на улицу. В доме действительно нечем было дышать. Невыносимо.

И зачем только она заехала домой! Надо было сразу из аэропорта — на дачу, в Красиково, но не везти же туда было и весь багаж, и картины!

Заскочила на пару деньков — да и задержалась надолго в душной квартире. Не было сил подняться, доехать до вокзала, купить билет, сесть в электричку.

Врачи называют это, кажется, синдромом хронической усталости...

Уже скоро месяц, как она в Москве. Почти месяц пустоты и безнадежности. Ничего не хочется, ничего не нужно.

Ей даже кажется странным, что остальные люди могут чем-то интересоваться.

Вот, например, Птичий рынок, бурлящий неподалеку от ее дома. Какие тут у всех покупателей возбужденные лица! Кто ищет хомячка, кто попугайчика, и для них предстоящая покупка домашней зверушки — целое событие. Причем не только для детишек, но и для взрослых.

Да и продавцы тут не такие, как в обычных магазинах. Эти — любят и лелеют свой копошащийся, мяукающий и лающий товар. Делятся ветеринарными познаниями и наблюдениями с соседями по прилавку, охотно дают любые консультации новичкам-профанам, впервые вступающим на стезю владельца животных. Покупатели не задумываются о том печальном моменте, когда с пушистым любимцем так или иначе придется расстаться...

Где сейчас коротконогая Тепа-Джулька? Наверное, уже дожила свой недолгий собачий век...

Было воскресенье, на Птичьем — самая торговля, и ее затянул в ворота поток людей, высыпавших из переполненного троллейбуса. Алена не сопротивлялась, ей было все равно. Она думала о своем. Все время об одном и том же...

...Алеша стано...

Это превращалось в навязчивую идею.

И вдруг ее вывел из оцепенения зазывный клич:

— За-алатые рыбки! Па-акупайте!

Она обнаружила, что забрела в аквариумный ряд. В глазах зарябило. Никакой палитры не хватило бы, чтобы изобразить всю эту пестроту и многоцветье, да еще и движущееся, мерцающее, мелькающее. Однако тут и близко не было тех чудищ и чудес, которые наблюдала она сквозь стеклянное дно катера...

И вдруг Алена увидела знакомых.

Но не людей, а рыб.

Сквозь оргстекло переносного садка на нее пялились вуалехвостые телескопчики, точно такие, какие жили в аквариуме-колонне в Алешином номере.

Она обрадовалась так, точно и вправду встретила старых друзей. Подошла, приставила палец к стеклу, и пучеглазые толстячки тут же приплыли к этому месту, толкаясь и тесня друг друга. Видно, решили, что им дают корм.

Обрадовался и продавец:

— Ну как, возьмете? Вижу, глазки разгорелись. Подберу вам парочку, и самца, и самочку, посажу их в баночку... Золотые рыбки — вещь для жизни необходимая. — Он понизил голос, словно делясь с Аленой сокровенной тайной: — Любое желание выполнят, только попросите. Есть у вас заветное желание?

— Есть.

— Ну дак покупайте, чего ж вы? Недорого!

Он ловко подцепил маленьким сачком первую попавшуюся рыбешку, и бедный телескопчик забился, затрепыхался в накрытой ладонью сетке.