Испанский дебют

Пошли. Этот гол на счету Эйсебио — не отнять. Сам прошёл половину поля, отдал чуть назад товарищу Торришу, пробежал, обогнув Степанова, и получил филигранный пас на ход. Бубенец даже угадал сторону ворот, но стал заваливаться, полагая, что мясник пошлёт низом, и ошибся. Бамс — и «девяточка». Масик пнул со злости по мячу — и в четвёртый раз взорвался стадион. Перебил через всё поле, и «телезвезда», чуть попрыгав ещё, вкатилась в ворота «Бенфики». Жаль, не засчитали, а, наоборот, предупреждение за затягивание времени вынесли — но уэльвяне оценили. «Наш человек. Братишка — эрманито».

Пинались ещё долго, пока солнце не свалилось в океан, и тогда судья свистнул на перерыв.

По регламенту можно поменять четверых. Если опять будет, не дай бог, дополнительное время и пенальти, то лучше выпустить Лисицына. Лисичка в себя поверил — будет нужнее. Заменили. Ещё поменяли подуставшего Данилова — жарко, Пряник еле доползал до перерыва. Всё же игра полностью на защитниках сегодня. Федотова поставили на свое место, а Брайтнера — на противоположный фланг, и на этом решили остановиться. Мало ли! Лучше оставить парочку на конец игры, выпустить свежую кровь.

«Бенфика» попёрла, как и ожидали — но полузащита теперь учёная и грамотно отсекла чернокожую «десяточку», а вот контратака не заладилась. Отпинались орлы-мясники, и давай снова давить. Давили. Давили. Давили-давили, или там душили-душили… Додавили. Вынырнул неизвестно откуда Эйсебио, да и пристроил свою ножку к мячику. И ведь чуть ли не на линии ворот стоял, и прикрытый — но «телезвезда», поцеловавшись со штангой, заскочила в левую девятку. 1:3. Это уже почти разгром.

Воспряли и окрысились. Замечательную трёхходовку начал Федотов — запулил по своему левому флангу итальянцу, а тот, даже не дав мячу коснуться земли, отправил Квочкину. Горбыль был зажат и пяткой катнул Арисаге. Трофимка понёсся очертя голову, и «Машаду» остановил его, придержав за футболку. Судья увидел. Ещё бы метр, ну, полтора — и пенальти, а так — только штрафной. Построили стеночку. Бил Степанов, причём то ли опять не получилось, как и с аргентинцами, то ли снова задумка такая — мяч полетел низом и встретился с руками, прикрывающими самую дорогую часть тела некоего Аугушту Пинту ди Алмейду с надписью «Жозе», который заменил уставшего, видно, старичка 11-го номера Антонью Жозе да Кошту, или «Симойнша».

Три дня назад унесли с травмой головы и сотрясением аргентинского костолома, а теперь вот эвакуировали «Жозе». Лучше бы не выходил! Молодой ведь ещё — поди, и детишек нет. Нда… Не попёрло парню. Игру остановили, минут пять оказывали помощь, кричали чего-то португальцы на Степанова — тот близко не подходил, руками разводил. Само. Бывает. Невезуха. Заменили на Клементе Родригиша Криста с позывным «Прайя».

Разыграли свободный, и удачно выскочил Горбыль. Бамс — и стало чуть легче дышать.

2:3… И ведь играть ещё чуть не полчаса. Бегали до конца. Один раз почти ведь! Крестовина, бил Беттега. Разок в полуметре от черты свалили Арисагу — опять бил Степанов, но совсем, видно, сбился прицел у Атамана. Выше ворот. Понеслись в последний и решительный. «Бенфика» уже чисто на отбой играла, хотя и очень чётко, без малейшей паники. И тут… свисток. Время. Мог бы и добавить — ведь долго с Жозе возились. Нет, не добавил. Не захотел, видно, лишний час пребывать в этой нервотрёпке. Ну, ведь и не придерёшься — чётких правил по этому поводу нет.

Шли и плевались на истоптанный газон. Чуть-чуть. Всегда так.

— Ладно, мужики. Нельзя все Кубки в жизни выиграть. К тому же — одному из сильнейших клубов мира ведь, да на тоненького… Вы представьте, что приехали бы в прошлом году. Да эта «Бенфика» десяток бы занесла! А сейчас сопли распустили, что не победили этих «орлов успешных». Бросьте — ещё два турнира впереди. И тут вон уже звонят — сейчас серебряные медали будут вручать. Выходим, — утешил скисших кайратовцев Агностик.

Событие сорок восьмое

— Меня Заряна зовут… можно Зоря, Зорька. Такое имя у меня редкое.

— Ну почему редкое? У меня в деревне у бабушки половину коров так звали.

В одном городке в Латинской Америке существует традиция: при рождении мальчика с балкона на оживленную улицу выливают ведро кипятка. Что внизу скажут, так и назовут ребёнка. Вот и зовут почти всех мужчин в городе — Хулио, Хуан и Педро…