Читаем Искусство и жизнь полностью

Стоял один из самых прекрасных дней, когда я приехал сюда, и я был готов насладиться путешествием от Оксфорда до Лечлейда. И так я и сделал. Но горе мне! Когда мы проезжали мимо некогда живописного парка близ Блэк Бартона, я убедился, что сбылись мои самые худшие опасения. Там стоял небольшой амбар, который ремонтировали на наших глазах. Стену разрушили и заделали ее цинковым железом. Мне стало плохо, когда я увидел это. Все развивается именно в этом направлении. Через двадцать лет в этих сельских местах, которые двадцать лет назад славились своими живописными постройками, все будет кончено, и мы не можем сделать ничего, чтобы чем-нибудь исправить это положение. Миру лучше было бы сказать: «Давайте покончим с этим и посмотрим, что тогда получится!» Я ничего не в состоянии делать, кроме как выступать за сохранение красоты, — глазу приятно, пока видно. Теперь, когда я состарился и понял, что ничего нельзя сделать, я почти жалею, что появился на свет с чувством романтики и красоты в этот проклятый век...

РЕДАКТОРУ «АТЕНЕУМ»{43}

Кельмскотт Хауз,

13 августа 1895

Гипсовые слепки и гобелены

В вашем разделе «Разговор об изящных искусствах» в прошлую субботу была помещена заметка о переменах в Саут-Кенсингтонском музее, и я с сожалением отмечаю, что она получила ваше одобрение. Я напоминаю об этом, чтобы меня лучше поняли те, кто, возможно, не обратил внимания, что речь идет о несогласии с переносом гобеленов в большой зал, а гипсовых слепков классической скульптуры в смежную галерею.

Переходя к подробностям этого вопроса, чтобы пункт за пунктом разбирать замысловатые намеки этой заметки, я начну с того, что я не знал, что этот зал предназначен для демонстрации гипсовых скульптурных слепков. Если б это было так, то я должен признать, что он мало приспособлен для такой цели. Когда слепки заполнили зал, то стало ясно, что их трудно осматривать так, как должно; в то же время у музея несомненно нет другого места, где гобелены были бы так же хорошо видны. Я отрицаю также, что гипсовые слепки плохо размещены в галерее, в которой они находятся теперь. Далее, хотя собрание гобеленов может быть «относительно» небольшим, все же оно целиком заполняет зал, а до этого руководство музея было не в состоянии найти другое место, где они были бы хорошо видны.

Далее, что касается соответствующих требований к помещению музея между этими двумя выставками. Я могу легко понять, если бы речь шла о подлинных произведениях классической скульптуры, то возникло бы сильное желание — у многих, но, возможно, не у всех, — чтобы все другое уступило место этой скульптуре. Но следует иметь в виду, что, с одной стороны, «скульптура», упомянутая в вашей заметке, не является оригинальной, а воспроизведена лишь механически. Я не хочу сказать, что она бесполезна для науки (хотя наверняка она иногда может ввести в заблуждение), но ее можно воспроизводить почти в любых количествах... С другой стороны, гобелены, каковы бы ни были их художественные достоинства, — подлинные произведения искусства и не могут быть воспроизведены. Действительно, очень редко какое-нибудь прекрасное произведение искусства поступает на рынок. Следовательно, жертвовать ими ради обыкновенных репродукций художественных произведений было бы преступной ошибкой, если такое расположение станет постоянным. А я очень хорошо знаю, что многие «образованные поклонники искусства» сердечно благодарят теперешнего директора за устранение позора, который ложится на Саут-Кенсингтонский музей даже из-за временного пренебрежения к гобеленам.

Мне не хочется превращать эту тему в арену битвы стилей, но я должен сказать несколько слов о том, что на самом деле представляет «сравнительно небольшая» коллекция гобеленов Саут-Кенсингтонского музея. В моем ответе вашему автору это необходимо, поскольку, очевидно, он этой коллекции не видел, иначе он едва ли отважился бы приписать гобелены «веку Людовика XIV и предшествующему веку», имея в виду, по моим понятиям, время с 1580 по 1680 год. Эта коллекция — чрезвычайно достойная и удачная подборка лучшего периода создания гобеленов (ибо это, в противоположность утверждению автора, не игольное шитье) — периода, скажем, с 1490 по 1530 год. Бахрома некоторых из них, хотя и более позднего происхождения, отличается великолепием своего художественного замысла и исполнения, столь соответствующего материалу, из которого они сделаны. Короче говоря, эта коллекция почти целиком составлена из средневековых или «готических» фрагментов, которые содержат намеки на приближение французского Возрождения (и то лишь некоторые), но ни один не принадлежит к стилю Людовика XIV, к которому у меня лично такая же сильная неприязнь, как и у автора этой заметки.

Перейти на страницу:

Все книги серии История эстетики в памятниках и документах

Актуальность прекрасного
Актуальность прекрасного

В сборнике представлены работы крупнейшего из философов XX века — Ганса Георга Гадамера (род. в 1900 г.). Гадамер — глава одного из ведущих направлений современного философствования — герменевтики. Его труды неоднократно переиздавались и переведены на многие европейские языки. Гадамер является также всемирно признанным авторитетом в области классической филологии и эстетики. Сборник отражает как общефилософскую, так и конкретно-научную стороны творчества Гадамера, включая его статьи о живописи, театре и литературе. Практически все работы, охватывающие период с 1943 по 1977 год, публикуются на русском языке впервые. Книга открывается Вступительным словом автора, написанным специально для данного издания.Рассчитана на философов, искусствоведов, а также на всех читателей, интересующихся проблемами теории и истории культуры.

Ганс Георг Гадамер

Философия

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное