Искушение в одном лишь взгляде

– На этот раз, – произнес он тихим проникновенным голосом, который отозвался в ней небесной музыкой, звездным фейерверком в ночном небе, – ты должна впустить меня.

Анаис не двинулась с места: не шагнула ему навстречу и не отступила. Она боялась, что Дарио услышит бешеный стук сердца и догадается, как мало надо, чтобы она бросилась ему на шею и забыла прошлое. Однако она сдержала себя. Дамиан заслуживал большего. Как, впрочем, и она.

– Не думаю, что это будет правильно, – сказала Анаис, делая над собой невероятное усилие. До сих пор самым страшным эпизодом жизни ей казался разговор в Нью-Йорке и потом бесконечный путь домой: в самолете она крепилась из последних сил, боясь разрыдаться перед своим пятилетним сыном. Но сейчас все было гораздо хуже, потому что Дарио стоял перед ней. Он приехал за ними.

Однако на кон поставлено слишком много, и Анаис хорошо понимала это.

– Все, что я сказала в Нью-Йорке, остается в силе, – через силу заставила себя произнести Анаис, хотя мечтала совсем о другом – перестать яростно сжимать дверную ручку, замереть в его объятиях. В этом ее самая большая проблема, не правда ли? Ей всегда хотелось недостижимого, а Дарио стоял во главе списка ее главных желаний. – У нас ничего не получится.

Анаис ожидала, что его глаза вспыхнут темным огнем, он начнет спорить, угрожать, обвинять. Но Дарио только улыбнулся. Его улыбка завораживала, напоминая лучезарный восход солнца. Анаис не могла понять, откуда в нем столько радости.

– Я останусь здесь, Анаис, – произнес он торжественно, словно давал клятву. – Больше я никуда не уеду от тебя. Буду ждать на крыльце столько, сколько понадобится.

– Ты не можешь стоять перед дверью – это смешно, – заволновалась она.

Улыбка Дарио стала шире.

– Ну, может, не стоит понимать так буквально.

Сердце никогда не было ей хорошим советчиком, иначе в жизни было бы меньше проблем, так ведь? Анаис убеждала себя, что у нее нет выбора. Она сделала шаг назад.

– Прощай, Дарио.

Когда Анаис закрывала дверь, улыбка Дарио не погасла, причиняя ей физическую боль. Она заставила себя вернуться в комнату и жить дальше.

Нельзя сказать, что ей это удалось. Сев на диван, она уставилась на книжный шкаф, где хранился альбом с фотографиями их прошлой совместной жизни, и приказала себе не плакать. Анаис сидела неподвижно, пока ее не сморил сон. Она свернулась калачиком прямо на диване и заснула до утра.

Вот и начался новый день, думала Анаис, расправляя затекшие плечи и шею. Она объясняла нетипичное поведение Дарио, предпринявшего дальнее путешествие на Гавайи, чтобы сделать странное заявление, временным помутнением рассудка: скоро оно пройдет, как тропический солнечный ожог – болезненный поначалу, но не оставляющий следа.

Однако Дарио пришел на следующий вечер, потом еще и еще, и так продолжалось всю неделю. Дарио являлся после наступления темноты, когда Дамиан уже спал, явно не желая использовать чувства ребенка как инструмент давления. Он всегда уходил с улыбкой, как будто вознамерился возвращаться бесконечно.

– Вероятно, у тебя серьезные проблемы с головой, – сказала Анаис, когда пошла вторая неделя. – Зачем только я согласилась зайти с тобой в кафе в те далекие времена? Один легкомысленный шаг привел к непредсказуемым последствиям. Надеешься настойчивостью и улыбкой заставить меня изменить решение?

По правде говоря, в душе они оба знали, что это вполне вероятно. Анаис ожидала, что Дарио рассмеется, но ошиблась. Он пристально смотрел на нее из темноты ночи. Синие глаза оставались серьезными.

– Не хочу принуждать тебя, Анаис. Тебе хорошо известно, что в определенных обстоятельствах у меня хватит решимости уйти без оглядки. Теперь пора понять, что мое терпение безгранично, если у меня есть цель.

– Что, если я захочу, чтобы ты ушел? – Хриплый голос Анаис был едва слышен: она сомневалась, что произнесла вопрос вслух. Однако Дарио вдруг замер.

– Тогда скажи это. Подтверди, что у меня нет шанса и я не в силах ничего изменить. До тех пор, пока есть надежда, я не отступлю и буду терпеливо ждать. Но если все кончено, обещаю, что больше никогда не потревожу тебя.

Анаис показалось, что сердце перестало биться. Лицо ласкал теплый ветерок, а босые ноги заледенели и приросли к полу. Все исчезло, кроме синевы его глаз, смотревших с пронзительным напряжением. Дарио застыл, готовый к худшему.

В этот момент она должна была открыть рот и произнести роковые слова, что надежды нет. Это был бы мудрый и гуманный поступок, дарящий им обоим покой и безопасность.

– Спокойной ночи, Дар, – сказала Анаис, отступая и закрывая перед ним дверь. Она остро чувствовала его по другую сторону. Прислонившись к стене, Анаис зажмурила глаза: только тонкое деревянное полотно и ее собственное упрямство не давали им соединиться. Она не знала, как долго они оба неподвижно стояли, прежде чем шаги Дарио стали удаляться. Еще не скоро Анаис заставила себя двинуться с места и переместила непослушное тело под горячий душ в надежде прогнать бессонницу. Она так и не смогла заснуть.

Прошли еще две ночи. Наконец Анаис впустила его.

Глава 13