Искушение в одном лишь взгляде

Дарио сам не заметил, как шагнул к ней. В какой-то момент он оказался слишком близко и увидел румянец, вспыхнувший на ее щеках, яростный блеск глаз, завязанные низким узлом на затылке темные густые волосы. Окинув ее взглядом, он заметил темно-бордовый костюм со сложным воротом и элегантные, обманчиво простые туфли. Но важнее было другое: он чувствовал ее всю – каждое движение, смену выражения тонкого лица. Дарио пьянило ее дыхание, соблазнительный аромат духов или запах кожи…

– Что ты делаешь со мной? – хрипло пробормотал он.

– Ты украл моего ребенка, сукин сын, – прошипела она. – Берегись.

В этот момент Дарио осознал, что она не играет: за жестким выражением глаз пряталось другое чувство, которое он не смог сразу распознать, – отчаяние.

Он вызывал у Анаис страх и отчаяние.

Дарио никогда в жизни не испытывал такого унижения. Он не понимал, что происходит. Разве не этого он хотел? Власти над ней? Победы? Заслуженной мести?

– Дамиан в полном порядке, – против воли неохотно сообщил он, в глубине души презирая себя за все, что стало причиной страха в ее глазах. – Он прекрасно себя чувствует. Демон, а не ребенок.

Ее плечи немного расслабились, неестественно жесткая линия рта смягчилась, даже лед в темных глазах начал таять. Как бы там ни было, для Дарио стало очевидным, что Анаис беззаветно любила своего несносного сына. Почему он не верил ей? Или он привык обвинять Анаис во всех смертных грехах, не допуская сомнений?

– Вовсе не демон, – поправила Анаис, – если только самую малость. Ему всего пять.

– Настоящий ураган.

Она почти улыбнулась и протянула руку, словно хотела дотронуться до него, но спохватилась, сжала ладонь в кулак и опустила вниз. Почему-то Дарио испытал разочарование. Плечо предательски ныло в том месте, где должна была лечь рука Анаис.

– Ты добился чего хотел, Дар, – тихо сказала она, выше подняв подбородок. – Застал меня врасплох – соблазнил, бросил, украл Дамиана прямо из-под носа. Ты заставил меня пройти через боль и отчаяние. Вероятно, тебе давно хотелось этого.

Она замолкла. Неожиданно для себя Дарио почувствовал что-то похожее на угрызения совести, потому что Анаис сказала чистую правду. У него были именно такие намерения, и он действовал сознательно, хоть и не сказать что совсем хладнокровно, по плану, составленному в тот вечер, когда она не пустила его в свой дом.

– Только не прикидывайся единственной пострадавшей, – криво усмехнулся Дарио, немного растерявшийся от непривычного чувства вины, да еще перед Анаис из всех возможных людей. За прошедшие шесть лет Дарио выстроил надежную, непоколебимую версию произошедшего: он стал жертвой чудовищного предательства двух самых близких и доверенных членов семьи, но это не сломило его – он поднялся выше нанесенного оскорбления. О каком сожалении или раскаянии может идти речь? – Иначе я рассмеюсь тебе в лицо.

– Надеюсь, мы закончили? Ты все сказал? – Анапе не опустила взгляд темных глаз. – Кроме всего прочего, хочу спросить: ты умеешь воспитывать ребенка?

– Не думаю, что этому где-то учат. Знание приходит с опытом, как и во всем остальном.

Дарио мог бы рассказать ей, что нанял отряд профессиональных нянек в надежде, что они умеют обращаться с детьми. Анапе была права – он представления не имел об уходе за ребенком. Более того, его собственное детство не было счастливым, по крайней мере до тех пор, пока их с Данте не определили в школу-интернат, где они неплохо развлекались, попадая время от времени за свои выходки в кабинет директора. Дарио понимал всю ответственность воспитания маленького ребенка, но предпочел не успокаивать Анапе.

– Чего ты хочешь? – спросила она с ноткой истерики в голосе, но это не доставило Дарио удовольствия, на которое он рассчитывал. – Отомстить мне? Считай, что тебе удалось.

– Я получил то, что хотел, – ответил он, поняв в этот момент, что обманывает себя. Слова были продиктованы намеренной жестокостью, которую он проявлял потому, что Анапе заслуживала этого. По логике, его должен радовать убитый вид Анапе, судорожно сжатые губы, едва сдерживаемые рыдания. В нем оставалось слишком много злости, обиды и желания причинить ей боль. Однако Дарио слишком хорошо понимал низкие и недостойные мотивы своих поступков и ненавидел себя за то, что унижал Анаис.

Когда он стал злобным, желчным, бездушным? Когда превратился в бесчувственного монстра? Дарио знал ответ.