Искушение Тьюринга

Что же он сделал, боже мой… Мюлланд поднялся со стула, потом снова сел. Он пил глоток за глотком – виски и воду попеременно. Подумал было позвонить Айрен, жене, заверить ее, что все хорошо, но потом решил, что не стоит. Их отношения зашли в тупик за последние годы. И Мюлланду понадобилось совершить то, что он совершил, чтобы в приступе нежности вспомнить о ней. Он подумал о сыне Билле, который только начал учиться на врача. Попробовал вызвать в памяти его лицо, но перед глазами снова встал вчерашний полицейский. Неужели он все еще лежит там? Наверное, куда ж ему деться…

Артур взял телефон и набрал номер отеля «Гамлет» на Драммер-стрит. Ответил мужчина. Мюлланд положил трубку. Нет, нет, он не может вот так сидеть здесь. Ему нужно идти… Агент поднялся, глянул в зеркало и отшатнулся. Ну и вид… Он утер пот с верхней губы, причесал редкие волосы и улыбнулся, словно пытаясь обмануть самого себя. После чего оделся и вышел за дверь.

Мюлланд направился в сторону Королевского колледжа. Пройдя несколько сотен метров, он замедлил шаг – не так быстро. Увидев на Маркет-стрит вывеску «Кафе Ридженси», заглянул внутрь – оказалось вполне приличное заведение без затей. Откуда такое в этом районе? Мюлланд вошел, взял чашку чаю и яичный сандвич. Для начала не мешало успокоиться.

***

Оскар Фарли пытался читать Йейтса – Йейтс был тот ландшафт, на котором неизменно успокаивался его взгляд, – однако мысли его блуждали где-то в другом направлении. Чем дольше он ехал, тем больше думал о Тьюринге. Не так много времени прошло с тех пор, как математик сидел у него в кабинете в Челтенхэме и говорил приглушенным голосом:

– Стало быть, вы мне больше не доверяете?

– Почему не доверяем? Дело всего лишь в том…

В чем? Фарли уже не помнил, что тогда ответил. Должно быть, присочинил какое-нибудь оправдание – до сих пор на душе гадко.

У них ведь с Аланом давняя общая история. Это Фарли вербовал его в Блетчли-парк. Так уж получилось, что математики и естествоиспытатели оказались более востребованы, чем лингвисты. Из Кембриджа доходили известия об Алане – молодом ученом, участнике дискуссии по проблеме определенности, который учился в Принстоне и интересовался криптологией. Что-то подсказывало Фарли, что это стоящий вариант.

Первые сомнения заронились, когда он увидел Алана Тьюринга в Блетчли. Бальный салон особняка служил и местом сборищ, и командной ставкой. Они пили, расположившись в мягких креслах. Стояла осень 1939 года, но тревога первых военных месяцев будто так и не просочилась в эти стены.

Фарли чувствовал себя счастливым. Бриджит была рядом. Их роман был в самом разгаре, но оба вели себя так, будто незнакомы друг с другом. Это была такая игра. Оскар, как всегда, взял на себя обязанность хозяина вечера – следил за тем, чтобы никто не оказался забыт или оставлен без внимания. Поэтому он сразу заметил странности в поведении Алана Тьюринга. Стоило беседе принять фривольное направление, как молодой ученый напрягался, будто не понимал, о чем речь. Он поддерживал общий смех, но не сразу – как мальчишка, который лишь делает вид, будто понимает шутки взрослых.

– Чем вы занимались в Кембридже? – спросила его Бриджит.

– Я… – замялся он. – Собственно, теорией постановки вопросов, касающихся…

Он не закончил фразы, сорвался с места и исчез. Общество недоумевало.

Со временем стало ясно, что доктор Тьюринг не переносит общения с людьми, находящимися за пределами сферы его интересов. В особенности с женщинами – и это не было снобизмом, как могло показаться на первый взгляд. Когда мимо него проходила женщина, он опускал глаза. Тьюринг привязал свою чашку к батарее, чтобы не потерять ее. Он вообще часто терял вещи и странно одевался.

Поначалу эти странности списывали на его гениальность, но потом… Оскар Фарли выглянул в окно. Всякий раз на подъезде к Кембриджу его охватывала тоска. Только здесь он и чувствовал себя дома. Как жаль, что он не в отпуске…

Оскар поднялся – боль ударила в спину. Выругавшись, он вышел на перрон. День клонился к вечеру. До солнечного затмения оставались считаные часы, и город будто вымер.

***

Артур Мюлланд двигался в том же направлении, что и Оскар Фарли. После завтрака на Маркет-стрит взгляд его просветлел, но в движениях чувствовалась все та же напряженность. Мюлланд заглянул в Королевский колледж – не думая о том, как будет бросаться в глаза среди тамошней публики, – и только потом отправился на место избиения Корелла. На подходе он стал задыхаться и замедил шаг. Агент ожидал, что это будет нелегко; помнил он и о преступнике, которого тянет на место преступления, – но все равно оказался не готов к таким мукам. Он непременно повернул бы обратно, однако засевшая в голове с утра идея побывать на вчерашней поляне стала слишком навязчивой.