Искушение страстью

Уит почти сразу отошел, давая ей возможность осмотреться. Впрочем, как следует все рассмотреть оказалось невозможно из-за темноты. Только из двери, расположенной в дальнем конце комнаты, проникало слабое оранжевое свечение. Хэтти сделала шаг в этом направлении, и ее ноги сразу утонули в толстом ковре, достаточно толстом, чтобы заглушать все звуки, по крайней мере те, что шли снизу. Было очень тихо, так тихо, что тишину можно было потрогать. Хэтти очень хотелось бы знать, что находится в этом коконе, укрывающем ее от внешнего мира. Вот с чем ассоциировалась эта комната – с коконом, с защитой от всего, что может угрожать извне, от всего, что не обещает удовольствие.

Она мимоходом удивилась, что не чувствует холода, а ведь должна бы, учитывая ветер снаружи. Впрочем, чему она удивляется. Разве рядом с таким мужчиной можно замерзнуть?

Глаза Хэтти уже привыкли к темноте, и она разглядела Уита, стоящего в дальнем углу комнаты. Он снял сюртук и швырнул его на ручку кресла. Теперь она могла видеть его узкие бедра и длинные ноги. У нее пересохло во рту, когда он присел на корточки у камина, где слабо светились тлеющие угольки. Он разворошил угли и бросил в огонь полено, после чего встал и зажег свечи, стоявшие на каминной полке.

Стало лучше видно. Хэтти поняла, что находится в неприлично роскошной комнате – ничего подобного ей еще не приходилось видеть. Стены здесь были обиты узорчатым шелком в сине-зеленых тонах, мебель оказалась изысканной и подобранной с большим вкусом. Элегантный двухместный диванчик, высокое кресло с подушками, на которые так и хотелось сесть. Стоящая в дальнем углу тахта была обита богатым сатином сапфирового цвета, на ней высилась гора разноцветных подушек. Подушки были разбросаны перед камином, словно кто-то здесь часами грел ноги.

Цвета были самые разные – краски лета и осени, причем их пышность могла соперничать только с мягкостью тканей. Хэтти очень хотелось потрогать все, к чему, пусть даже мимоходом, прикасался хозяин комнаты.

Если Уит и заметил ее реакцию, то никак это не показал. Или хотел увидеть, как она поведет себя дальше. А сам пока продолжал зажигать свечи. Их пляшущее пламя заставляло ткани мерцать. Потом он стал на табуретку и зажег еще не меньше дюжины свечей в потрясающем настенном светильнике, который карабкался по стене, словно виноградная лоза, посаженная богами.

Хэтти сделала шаг в его сторону, и ее внимание привлекла необычайная мягкость под ногами. На полу были разложены ковры, вроде бы хаотично, иногда перекрывая друг друга. Но только тот, кто совершенно не знал Уита, мог заподозрить в окружающей его обстановке что-то беспорядочное. Хэтти, в общем, тоже не знала Уита – во всяком случае, знала его недостаточно хорошо, но у нее и мысли не возникло о случайности или хаотичности. Здесь все было продумано до мельчайших деталей. Это действительно логово. Его логово.

Уит сказал правду. Здесь не было растений – ни экзотических, ни каких-либо других. Зато повсюду были книги. Они лежали на столах и столиках, на каминной полке и на полу – большими и маленькими стопками. На одном только маленьком комоде их насчитывалось штук двадцать. Рядом с ними виднелся графин со скотчем, или бурбоном, или еще каким-то напитком теплого янтарного цвета. Хэтти подошла ближе и провела кончиком пальца по корешкам книг. «О многих мирах» Маргарет Кавендиш, биография Зенобии, «Эмма» Джейн Остин, собрание сочинений Лукреции Маринеллы, незнакомая Хэтти книга под названием «Алхимия любви». На самом верху стопки лежала «Книга о граде женском» Кристины Пизанской, а поверх нее – очки.

Это была не библиотека. Здесь не громоздились книжные шкафы и полки, куда можно убрать книги. Они предназначались для чтения.

Здесь этот мужчина их читал. В очках.

Хэтти никогда не подозревала, что очки могут быть привлекательными. Но сейчас она едва справилась с желанием попросить Уита их надеть.

Она заглянула в чужую жизнь и увидела много интересного. То, что она узнала о мужчине, завладевшем ее мыслями, было не только интересным, но и неожиданным. Теперь ей хотелось провести здесь всю следующую неделю, рассматривая каждый укромный уголок, каждую щель, пока она не поймет, с кем ее свела судьба.

Правда, Хэтти не давало покоя подозрение, что она никогда до конца не поймет этого мужчину.

– Эта комната, – нерешительно проговорила Хэтти, – она…

«Само совершенство».

Уита уже не было рядом. Он скрылся за дверью, расположенной в дальнем конце удивительной комнаты, в которой она находилась. Его не было видно, но Хэтти все равно тянуло к нему, словно он вел ее на веревочке.

– Уит! – окликнула она, входя в следующее помещение, которое имело очень странную форму. Оно было длинным, узким и располагало тремя очень большими круглыми окнами вдоль дальней стены. Все они безлунной ночью при свете свечей казались зеркалами.