Искушение на Фиджи

Он чувствовал, что изменился. Хотя боялся оказаться на острове с семьей, уик‑энд прошел гораздо лучше, чем он ожидал. Чем больше времени он проводил со своими родственниками, тем легче ему было с ними общаться. В их отношении к нему чувствовались любовь и привязанность, которые никогда не ощущал раньше. И теперь он смотрел на свою семью другими глазами.

Поверх головы сестры Массимо увидел, как его мать суетится около инвалидной коляски дедушки. Мать всегда любила кого‑нибудь опекать. Она становилась намного счастливее, когда что‑нибудь делала для тех, кто был ей дорог. Ради любимых людей она наглаживала вещи или, как рабыня, целыми днями стояла у плиты, чтобы приготовить вкусную домашнюю еду. Отец Массимо был точно таким же.

Всплыло старое воспоминание: Массимо спит на полу в спальне своей сестры, пока отец делает кровать и шкаф для его комнаты. Все материалы старые и потрепанные, но отец все де лает сам и красит мебель в тот цвет, который выбрал Массимо.

Тогда Массимо впервые увидел, каково воплощать идею в жизнь.

В тот момент, когда он решил, что наконец‑то нашел причину своей любви к технике и науке, всплыло еще одно воспоминание о том времени, когда отец обнаружил старый велосипед в центральном пункте сбора мусора. Он принес его домой, отремонтировал и перекрасил. К тому времени, когда он подарил его Массимо, велосипед выглядел как новенький.

Почувствовав сильную любовь к родителям, Массимо обнял их крепче, чем обычно. Несмотря на обиды, которые терзали его, пока он рос в бедности, ему никогда не приходилось чего‑нибудь бояться. Ему ни разу не пришлось беспокоиться о том, что его сестру соблазнят преступной жизнью.

Обняв племянницу, Массимо пошел прощаться с дедушкой. И молчаливо взмолился о том, что видит дедушку не в последний раз.

Массимо наблюдал, как его семья уплывает. У него было тяжело на душе, к его горлу подступил ком.

Рядом с ним стояла Ливия и энергично махала рукой его родственникам.

Как бы сильно он ни пытался игнорировать Ливию, он не мог этого сделать.

Ком в горле, похожий на гранит, увеличивался. Массимо не находил себе места от противоречивых ощущений.

Внезапно он повернулся на каблуках и зашагал обратно по пристани, осматривая небо в поисках «Сессны», на которой улетели в Вити‑Леву последние гости вечеринки. Самолет уже должен был вернуться, чтобы отвезти Массимо и Ливию в международный аэропорт Нади, где их ждал летный экипаж.

– Массимо?

Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, замедляя темп настолько, чтобы Ливия догнала его.

Меньше всего он хотел долгого прощания с женой. Хватит с него тех бурных чувств, которые он не в силах обуздать.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

– Да.

– Ты почти не разговаривал со мной с тех пор, как мы встали с постели. Ты сожалеешь о прошлой ночи?

Как всегда, Ливия попала в самую точку.

– Я не сожалею о ней, – ответил он. – Я просто не вижу смысла говорить об этом.

– Мы провели ночь, занимаясь любовью. По‑моему, у нас появился повод, чтобы поговорить.

Это была та самая Ливия, которая всегда стремилась обсудить чувства, словно эти чувства имели значение.

– Прошлой ночью… – Он снова закрыл глаза и вдохнул, борясь с трепетом, который распространялся по его жилам при воспоминании о невероятной близости с Ливией. – Я не говорю, что это была ошибка. Но сейчас я считаю, что мы не должны были это делать.

– Почему нет?

– Мы разводимся, Лив. И нам предстоит дождаться, когда мой дед… – Он не мог об этом говорить. Они с Ливией ждали, когда его дедушка умрет, чтобы потом могли развестись. – Это случится довольно скоро, – подытожил он, не понимая, от чего сжимается его сердце: от понимания неизбежности смерти его дедушки или из‑за окончания их брака.

Ливия пристально смотрела на него темно‑карими глазами.

– У тебя не осталось сомнений?

– Сомнений? – переспросил он.

– О том, правильно ли мы поступаем.

– Нет.

Она вздрогнула, но не отвела взгляда.

– А я сомневаюсь.

– Какие у тебя могут быть сомнения? – с недоверием спросил он. – Именно ты предложила расстаться. Ты ушла от меня.

Она повела стройными плечами и поджала губы, а потом произнесла:

– Я хочу попробовать еще раз.

Сердце Массимо екнуло. Он шагнул назад и пристально посмотрел на Ливию.

– Одна ночь секса не спасет разрушенный брак, а наш брак разрушен.

– Но мы даже не пытались его спасти. Мы всегда только спорили. – Она всплеснула руками. – Я всегда только спорила. Ты отказывался спорить. Не важно, кто что сделал, правда в том, что мы с тобой ни разу не сели, не поговорили и не попытались найти способ что‑либо исправить. Мы просто сдались.

– Есть то, что невозможно исправить. Наш брак – тому пример, и ты была права, когда ушла от меня. Извини, если прошлая ночь вызвала у тебя сомнения, но…

– Прошлая ночь помогла мне понять истину. Мы с тобой слишком легко сдались.

– Для меня ничего не изменилось.

Она приглушенно рассмеялась:

– Ты лжешь.

– Я не смогу стать мужем, какой нужен тебе.

– Но ты же не знаешь, чего именно я хочу, – сказала она.

– Ты кричала мне об этом в лицо каждый день.

– Значит, тогда ты просто меня не услышал.