Искушение Модильяни

А когда Вика окончательно поняла, что не может хранить у себя рисунки Модильяни и должна непременно передать их музею, она рассказала об этом Алексу. Он сразу же согласился. Решено было подарить эти рисунки Фонтанному дому – это бывшая усадьба Шереметевых на Фонтанке, где Ахматова прожила почти тридцать лет. И вот тогда-то Алекс и предложил сделать экспертизу и атрибуцию рисунков. В общем-то, совершенно правильное решение; собственная уверенность для домашнего пользования – это одно дело, а совсем другое – когда эти рисунки официально передаются музею. Ну что за конфуз бы был, если б они подделками оказались! То есть теперь-то они ими и являются, но это уже – иной разговор…

– Короче говоря, – закончила Вика, – Алекс взял рисунки в Москву, чтобы показать их специалисту, а именно – вам. Через четыре месяца привез назад вместе с вашим заключением. Я положила их в шкаф и больше оттуда не доставала.

– Но я делала экспертизу не четыре месяца, а всего один! – запротестовала Наталья. – Где же они были еще три месяца? И что с ними делали?

– Я рассказала все, что знаю, – сокрушенно вздохнула Вика.

– А когда ты последний раз этого Алекса видела?

– Недели три или четыре назад. Он в последнее время вообще редко показываться стал. Говорил, что жена совсем жизни не дает, но появилась возможность развестись. А я уже и не очень надеялась и, если честно, не особенно к этому стремилась. Он каким-то другим стал. Невнимательным, недобрым, неласковым. О любви говорил, словно по обязанности, лишь бы я это услышала. Да и все разговоры стали другими. Раньше планы строил, обещал… Да что теперь… – Она безнадежно махнула рукой и замолчала.

* * *

Наталья смотрела на Вику с сочувствием. Конечно, такой легко задурить голову, всю жизнь прожила с дедом, похоже тем еще типом, больше ни с кем не общалась. Сначала дом – школа, потом дом – университет, только и видела, что эти картины. Девушка, конечно, начитанная, образованная, с ней, наверно, очень интересно про Достоевского поговорить или про Ахматову, но о реальной жизни она не знает ничего. Вряд ли этот Алекс ее сильно просветил за время их общения.

Наталья поднялась, налила в стакан воды, протянула Вике, попросила:

– Выпей и успокойся, пожалуйста. – Терпеливо дождалась, пока та перестанет жалобно шмыгать, и напомнила: – А сейчас расскажи об этом Алексе. Что он за человек? Откуда взялся? Он, кстати, Александр или Алексей?

Вика долго молчала, опустив глаза и размазывая по столу лужицу кофе, потом посмотрела на Наталью:

– А знаете, – будто удивляясь самой себе, произнесла она, – мне ведь о нем ничего не известно. Даже полного имени. Я же паспорт не спрашивала, а он так и представился – Алекс… Нефедов…

– Ну, номер-то его телефона ты знаешь!

– Нет, – покачала головой Вика. – Адрес и телефон он не говорил, у него же жена. Ревнивая очень.

– Как же вы с ним связывались?

– Он сам звонил.

Наталью это признание не удивило. Так и должно было быть. Он, естественно, о себе ничего толком не рассказывал – зачем? Чем меньше Вика о нем будет знать, тем меньше риск, что его найдут. А она, конечно, и не интересовалась, ей хватало того, что он рядом. Наверняка, он был ее первым мужчиной, об этом можно даже не спрашивать, и значит, в ее голове, не обремененной никаким жизненным опытом, даже тени сомнения не возникало в его честности и порядочности. Да и опытная женщина вряд ли стала бы у любимого документы спрашивать, разве что местом работы поинтересовалась бы.

– Ну хоть что-то тебе о нем известно? Он ведь в вашем доме не просто так появился, ты же сама говорила, что дед без дела никого не пускал.

– Понимаете, когда Алекс к деду начал приходить, он меня не интересовал совсем, а потом я его уже как хорошего знакомого воспринимала, и ни о чем таком не спрашивала.

– Впервые, ты сама говорила, он пришел к вам по поводу картин. Значит, этим занимался. Неужели ты с ним ни разу о его работе не заговорила?

– Алекс неохотно об этом рассказывал. Вроде бы он – международный дилер, продает картины, часто бывает на аукционах. Про Sotheby’s говорил, про Christie’s.

Наталья кивнула.

Ну, конечно. Эти аукционы у всех на слуху, про них любой дилетант знает. Эти два аукционных дома вместе занимают около девяноста процентов мирового рынка антиквариата и предметов искусства, поэтому хоть однажды там побывал каждый профессионал, тем более их филиалы имеются во многих крупных городах мира. Например, в Москве. Но даже и в российской столице имя Алекса никогда не звучало, хотя в замкнутом аукционном мире ей известны все, хоть что-то представляющие из себя легальные торговцы. Так что двигаться в этом направлении – все равно, что искать иголку в стоге сена. И все-таки за полгода он наверняка проговорился о себе, наверняка – ведь они изредка где-то бывали вместе – виделся же он с кем-то.

– Вика, тебе придется сосредоточиться! – потребовала Наталья. – Вспомни, с кем вы встречались или знакомились.

– Да зачем это все? – горестно пролепетала девушка. – Все равно он меня предал. Мне теперь безразлично, кто он и где…