Искушение Модильяни

Он поднялся на широкое крыльцо, снял широкополую шляпу, провел руками по уже редеющим волосам, снова надел, достал из кармана связку ключей, не глядя протянул назад и приказал:

– Открой!

Н-да, немало, видно, платили иностранные разведки своему агенту. Уже просторная прихожая поражала роскошью. Старинная мебель, антикварные безделушки, картины известных мастеров…

Все так же, не оборачиваясь, тихо произнес:

– Один наверх, другой вниз, я буду ждать здесь. Остальным ждать на улице. – И, не дожидаясь ответа, прошел в ярко освещенную гостиную.

Он подошел к огромному застекленному книжному шкафу, скользнул взглядом по корешкам, вытащил объемистый альбом с репродукциями импрессионистов какого-то западного издательства и удобно устроился в мягком кожаном кресле напротив окна.

Шли часы.

Он уже успел насладиться лицезрением Ренуара и Мане, полистал поэтические сборники начала века, выкурил десяток сигарет и даже отхлебнул из фляги несколько глотков коньяка, а обыску еще не было видно конца.

Он не раз видел работы художника-неудачника Модильяни, снискавшего громкую посмертную славу по всему миру. Поэтому, понять, что держит в руках, ему не потребовалось труда. Это ж какое достояние!

Чем бы еще развлечься?

Начальник, напившись как-то, в припадке откровенности рассказал, что во время блокады начал собирать художественную коллекцию, тогда это было легко – отдавали почти даром. У него самого после отца осталось небольшое собрание, и при случае он старался его пополнять. Интересно, что тут есть ценного?

Он прошелся вдоль стен.

Хм… Любопытно. Лансере, Осьмеркин, Кончаловский. Ну и мешанина!

А тут у нас что? Он стоял возле изящной горки, набитой папками. Достал первую же попавшуюся под руку.

Графика…

Та-а-ак… Осторумова-Лебедева. А это что?.. Рука натолкнулась на что-то плотное.

Он вытащил мешавшие папки, за ними лежал рулон, перетянутый обычной бечевкой. Подцепив ногтем мизинца петельку, он подтянул рулон к себе, не спеша развернул…

В эвакуации в Ташкенте ему не раз приходилось встречать ныне опальную поэтессу Ахматову, позднее, сопровождая отца в командировках за границу, он не раз видел работы художника-неудачника Модильяни, снискавшего громкую посмертную славу по всему миру. Поэтому понять, что держит в руках, ему не потребовалось труда.

Это ж какое достояние!

И кому? Тем, кто ничего в нем не поймет? Выпускникам ремеслух? Трясущимся от страха туповатым мещанам?

Нет! Не те времена. Не дождетесь. Как-никак, пятьдесят третий.