Искушение Эльминстера

Кларгатан рухнул под когтями полудюжины набросившихся корнугонов. Он бросил горсть драгоценных камней в воздух с последним вздохом и умер под диким градом молний, которые последовали за этим, отправив своих убийц кувырком во все стороны. Священник увидел это и издал последний ликующий крик. Когда дьявольские когти пронзили его грудь, и собственная горячая кровь хлынула, душа его, Ардельнар на мгновение порадовался, что исцелил себя перед этой последней схваткой. Это казалось каким-то... опрятным.

* * * * *

На его последнюю молитву Мистре ответила тишина, такая же оглушительная, как и все предыдущие. Прошел год с тех пор, как он проснулся в гробнице, полной злобных глаз, без слов от богини которую Эльминстер так любил. Он плакал, стоя на коленях, прежде чем устало завернуться в плащ и отправиться на поиски унылого, одинокого сна под небом, покрытым несущимися рваными облаками, на пустынном холме в холмистых диких землях. Он дремал, когда к нему пришел знак. Непрошеная сцена всплыла в его сонном сознании: он стоял на вершине холма, который он знал ... и не знал.

Это была Высота Халиды, покрытая лесом вершина холма к югу и немного западнее Миф Драннора, на которой он стоял раз или два раньше, обычно со смеющейся эльфийской девушкой, прижимавшейся к руке, и теплая, звездная ночь простиралась перед ними. В той сцене, которая предстала перед ним, не было эльфийских дев. Более того, что-то повалило не одно дерево на Высоте и зажгло костры здесь и там, портя картину из воспоминаний. Он знал, что отправится туда без промедления, как только наступит утро. Он должен был знать, чего хочет от него Мистра — и это, по крайней мере, было чем-то. В тысячный раз Эл оплакивал молчание Мистры и задавался вопросом, что он сделал, чтобы заслужить его. Конечно, дело не в попадании в ловушку на несколько поколений, потому что следовал указаниям богини искать все больше магии в старых и скрытых местах. И все же он сохранил свои силы, некоторые даже более мощные, чем раньше, — значит, власть Мистры не пошатнулась, и управление магией все еще в ее руках. Почему же она молчала, пряча от него свое лицо?

Но кто он такой, чтобы спрашивать, что она может делать или не делать? Человек, бросающий вызов богам, как это делали другие люди, и примерно с таким же успехом. Эл заснул, думая о звездах, движущихся по небу, как о части гигантской шахматной партии, в которую играют боги. Последнее, что он помнил, что было скорее реальностью, чем прихотью сна — это внезапный, дрожащий след падающей звезды, умирающей на востоке.

* * * * *

Высота Халиды была такой же изуродованной, как и в видении. Он телепортировался и встал рядом с сумеречным деревом, которое, казалось, ни на йоту не изменилось между его памятью и видением. Дул легкий ветерок, и он был один на вершине холма. Эльминстер едва успел оглянуться на его разрушенный склон и начал переводить взгляд на Миф Драннор, уже зная, какую печаль он увидит, когда ветер донес до его ушей крики. Крики битвы. Он прыгнул на край Высоты, откуда в более счастливые дни можно было смотреть вниз на город. Крошечные фигурки прыгали и умирали в поредевшем лесу внизу. Люди и дьяволы, монстры с Нижних Планов. Люди убегали, крылатые демоницы носились то тут, то там. Молнии внезапно ударили во все стороны от одной группы существ, смертоносная звезда, заставившая демонов отшатнуться и закричать. Другие дьяволы убивали людей там, внизу, потроша последнего авантюриста, пока он наблюдал. На всякий случай, если кто-нибудь из бегущих людей сбежал, у подножия Высоты открылась дверь в воздухе, магические врата, и из нее непрерывным потоком хлынули дьяволы.

Эл мрачно уставился на ворота и поднял руки. «Врата» — тихо сказал он воздуху, — «Я справлюсь». Он сотворил магию, которую дала ему сама Мистра, и направил ее на пасть, которая все еще выпускала орды чудищ. Она обрушилась на ворота с угрожающим потрескиванием волшебной энергии, и раздались крики и рев вылезавших дьяволов. И все же, когда бушующее пламя заклинания исчезло, спустя долгие мгновения, ворота остались неизменными.

Эльминстер уставился на них, разинув рот. Как можно? Мгновение спустя у него был ответ... своего рода. Последние мерцающие пылинки света, вызванные его заклинанием, стали ярче, поднялись к нему и сложились в буквы на одном из старейших эльфийских языков, которые он научился читать в Миф Дранноре. Это был язык, который мог читать только он и несколько сотен эльфийских старейшин. Паря в воздухе, буквы составили прямолинейное послание: «Оставь в покое».

Пока Эл смотрел на них в полном замешательстве, они превратились в бесформенные клочья света, а затем исчезли, превратившись в клубы дыма, осевшие к хаосу и смерти внизу. Демоны подняли головы, рыча. Это могло быть только от Мистры... Не так ли?

А если не от нее, то от кого же еще?

Последний принц Аталантара посмотрел вниз на демонов, скачущих в руинах Миф Драннора, и с горечью спросил мир: «Что хорошего в том, чтобы быть магом, если ты не используешь свою силу, чтобы творить добро, меняя мир вокруг себя?»