Искушение чародея

Внизу раскинули крылья зеленые поля, разделенные серой вьющейся лентой. Все так же, как в день моего появления здесь. И в то же время все совсем не так. Вперед я летела в предвкушении сказки, а сейчас покидаю этот мир навсегда. Грустно…

— Ах, господин Куратор… Создатель… — задумчиво произнесла я вслух. — А я ведь так и не спросила, для чего же здесь нужна дорога…

— Для антуража, госпожа инспектор, — раздался из переговорного устройства насмешливый голос.

— Ильмаринен?!

— Он самый.

— Ты что, сидишь у аппарата и ожидаешь, не скажу ли я чего-нибудь? — удивилась я.

— Да нет. Просто решил быть вежливым и проводить дорогую гостью.

Я оглянулась — мою легкую машинку нагонял мощный черный флаер. Вот мы пошли параллельным курсом, и стеклянный колпак соседа пополз в сторону. Я тоже опустила стекло, и ветер радостно взбил мои волосы.

— Дай, думаю, доведу до места. А то мало ли чего… — крикнул Ильмаринен, улыбаясь.

Мои губы начали расползаться в ответной улыбке, а на душе стало радостно и пушисто…

Эпилог Андрей Щербак-Жуков. Как это было и как могло бы быть

Именно случайности, большей частью невероятные, правят нашей жизнью.

Кир Булычев

Мир без Кира Булычева

(вместо предисловия)

Ощущение это пришло не сразу. Прошло уже несколько дней… Видимо, оно должно было вызреть, как-то сформироваться. Это была не грусть. И не скорбь. Ближе всего это ощущение было к отчаянию.

Я пришел вечером домой, сел на край дивана и задался вопросом: как можно жить в мире, где больше нет Кира Булычева? Я не могу похвастаться тем, что очень часто общался с ним. Хотя я знал, что могу позвонить в любой момент, последние несколько лет, кроме домашнего телефона Игоря Всеволодовича, у меня был и телефон мастерской, где он работал днями и который давался далеко не всем. Просто я знал о том, насколько занятой он человек, и чувствовал себя не вправе лишний раз отвлекать его — вдруг именно в этот момент он пишет какой-нибудь новый рассказ. Я хорошо помню, как Игорь Всеволодович почти по-детски жаловался на то, что его опять настоятельно зовут куда-то встречаться с детьми и что он и отказаться не может и очень жалеет о времени, которое будет потеряно, и силах, которые будут затрачены… Поэтому общение происходило в основном на каких-то семинарах или конвентах. Впрочем, и там не хотелось особенно досаждать ему. Да и какая разница, как часто мы встречались, — ведь все годы своей жизни я знал, что есть Кир Булычев, ученый, прозаик, кинодраматург, человек большого интеллекта и эрудиции, а самое главное — огромной порядочности и такта. Если к кому-то из наших современников применимо определение «человек эпохи Возрождения», то именно к нему. Если бы мне в школьные годы пришлось писать сочинение на тему: «С кого я хотел бы брать в жизни пример», я бы написал о нем. В то время меня привлекала его разноплановость и нежелание останавливаться на чем-то одном: успешный переводчик становится ученым, благополучный ученый начинает писать фантастическую прозу, популярный писатель-фантаст начинает работать для кино…

Для людей моего поколения Кир Булычев был ни с чем не сравнимой фигурой — казалось, он был всегда и везде! Одно из первых воспоминаний — 1979 год, «Звездолет на Вяте». Книг в те времена было мало. Особенно интересных. Особенно в провинции — свое детство я провел в Краснодаре. К тому же на его окраине, откуда до ближайшей серьезной библиотеки нужно было ехать не меньше часа. Поэтому я старался как можно больше всего выписывать — газеты, журналы. Без «Пионерской правды» тогда было нельзя — квитанция о подписке служила пропуском в школу. Но какой материал из тех времен удастся вспомнить сейчас, через четверть века? А я помню, хоть и не перечитывал с тех пор: «Пароль — Чарльз Диккенс, ответ — Оливер Твист». Таким образом герои повести «Звездолет на Вяте» спасались от козней пришельцев, которые умели принимать их вид. Книга «Приключения Оливера Твиста», надо сказать, у меня появилась намного позже — тогда же эти два сочетания слов для меня были подобны тайному коду, расшифровать который мне удалось лишь с годами. Повесть печаталась с продолжением, причем все обставлялось так, будто читатели помогают автору ее писать — этот нестандартный ход притягивал внимание наряду с увлекательным сюжетом… Через несколько лет этот же трюк был повторен с повестью «Ловушка», а еще позже — с повестью «Каникулы в космосе, или Планета Пять-Четыре». Все три раза успех был потрясающим — дети собирали газеты, подшивали вырезки, обменивались ими в школе…

Потом был журнал «Юный техник», который я выписывал несколько лет подряд. В нем печатались уже более взрослые произведения: «Два билета в Индию», «Геркулес и гидра», «Черный саквояж», «Фотография пришельца». Удивительное дело — с книгами Кира Булычева можно взрослеть! В его творческом багаже найдутся произведения на любой возраст — от 6 до 60.