Искушение чародея

Парень знал очень много такого, о чем я, житель современного машинного мира, никогда и не слышала. Он рассказывал о лесе, о повадках животных. Учил меня, как нужно ходить, чтобы не хрустнула ни одна веточка, как можно выжить, если вдруг придется оказаться вдалеке от цивилизации. Мы видели гнезда птиц с птенцами. «Не подходи ближе, — говорил сопровождающий, — а то мамочка испугается и не вернется к малышам». Нашли нору лисицы, куда подкрадывались медленно-медленно, чтобы не спугнуть играющих лисят. Остановились на земляничной поляне, и Данимир, собрав полную пригоршню душистых красных ягод, кормил меня ими прямо с ладони.

Мы обошли и объехали множество разных мест и, наконец, выбрались на берег чистой лесной речушки. Сквозь серебрящуюся воду просвечивал белый песок, стелилась по течению зеленая осока, и время от времени сновали шустрые мальки. На другой стороне стояла одинокая поломанная то ли ураганом, то ли грозой береза. Нижняя часть ствола еще была покрыта белой корой, а верхняя почернела и засохла. Дальше — небольшой лужок, а за ним — темный еловый лес. В отличие от остальных уголков Тридевятого царства был он на удивление мрачным и неприветливым.

— А что там? — спросила я Данимира, кивая на противоположный берег.

— Заколдованный лес.

— О, как интересно! Сходим? — загорелась я.

— Да нет, не радуйся так, — удержал меня Данимир. — На самом деле там ничего заколдованного нет. Название просто для интереса. А так — чаща там густая, пробраться через нее сложно, а потеряться — легко. Смотреть не на что. Метров через пятьсот болото начинается — и все.

Он подумал и вдруг воодушевился:

— А погляди, то ли дело здесь! Зелень, птицы… Скоро мальки вырастут — рыбачить будем! А? Лучше не бывает!

Он вопросительно заглянул мне в глаза, и я, соглашаясь, с удовольствием кивнула. Кругом действительно была красота. Закатное солнце золотило верхушки нежных березок, кокетливо выглядывало сквозь листья. Небо шло легкими переливами, где розовая полоска переходила в красную, красная — в малиновую, малиновая — в фиолетовую — и так без конца. Все смелее и смелее звучали трели вечерних птиц. И воздух блестел от уходящих солнечных лучей.

Я вдруг вспомнила рассказы матушки Марфуты об угрозе, исходящей от Технологии.

— Данимир, а правда, что из-за Технологии местный мир гибнет?

Данимир помолчал, глядя куда-то в сторону дремучего Заколдованного леса. Наконец выговорил:

— Не знаю, что и сказать. Мое дело — кузница, лошади… Я к Технологии близко не езжу, у них там защита поставлена, чтобы никто, значит, не приближался. Но матушка говорит так. А чего же я буду ей перечить? — И вдруг добавил без перехода: — А ты замерзла, поди, Аленушка?

И уж так ласково произнес он мое имя и так внимательно посмотрел, что я зарделась, как девица из сказки.

— Есть немножко, — призналась, поеживаясь и потирая руки, покрытые гусиной кожей.

Легкая вечерняя прохлада уже начала сменять тепло летнего дня, и с реки игриво набегал легкий ветерок. Данимир вздохнул и извлек из седельной сумки плащ.

— Эх, ты, пичуга… — ласково пробормотал он, укутывая меня мягкой тканью. — Замерзла…

Руки Динимира были теплыми. И нежными. «А сейчас для полноты картины он должен меня поцеловать…» — подумала я, закрывая глаза. Но вместо поцелуя вдруг почувствовала, что взлетаю, и снова оказалась на лошади.

— Поедем, однако, — сообщил Данимир, похлопывая коня по крупу. — Вечереет, пора…

«Как же легко он поднимает меня! Просто дух захватывает! — восхитилась я. И философски вывела: — Вот как бы далеко ни ушел наш мир от природы, а все равно нас, женщин, будут приводить в восторг сильные мужчины».

— Данимир, расскажи мне про магию, — полюбопытствовала я по дороге домой. — Есть она у вас?

Тихо шелестели листья на деревьях, едва слышно поскрипывали седла, время от времени фыркали лошадки. Было спокойно и здорово. Данимир усмехнулся:

— Есть такое.

— А ты тоже умеешь колдовать?

— Чуть-чуть совсем, — с сожалением сообщил парень. — Царапину залечить смогу. Лучинку зажечь. Ну и так еще по мелочам. Но у нас здесь мало кто колдует — учиться надо долго. И сил много уходит. Вот разве что матушка… Ты ее потом попроси чего показать. Она и тучи умеет разгонять, и дождик собирать. И зерно может заставить расти. И звери ее слушаются. Помню, вышел из леса медведь — да на площадь. А у нас как раз праздник был — наро-о-оду! Все врассыпную, мужики за рогатины схватились. А медведь здоровый — аж жуть! Так матушка одним словом заставила его обратно уйти. Больше не появлялся.

В голосе Данимира звучала гордость. «Здорово, — подумала я. — А сама Управительница говорила, что колдует мало. Из скромности? И вообще! Данимир восхищается матушкой Марфутой. Гастон — Ильмариненом… И как определить, где тут истина?» Я задумалась и дальше, размышляя, ехала молча.

У двери гостевого домика галантный кавалер осторожно снял меня с седла. И, прощаясь, задержал мою руку в своих ладонях:

— До свидания, Аленушка…

«Какой замечательный парень! — подумала я, махая вслед уезжающему принцу. И добавила полушутливо-полунасмешливо: — Главное — не влюбиться».

* * *