Искушение Анжелики

Забившись в угол, плакала Жанна Мишо. В свои двадцать два года она была самой старшей в этой компании. Вдова простого ремесленика-жестянщика, она покорила великодушное сердце мадам де Бодрикур, и та уговорила ее отправиться вместе со своим двухлетним сынишкой в Канаду, где она, по словам мадам, сможет, скорее, чем во Франции, выйти замуж. У нее было свидетельство, выданное ей местным кюре, подтверждавшее ее хорошее поведение и то, что во Франции она не была снова замужем. Из случившегося ей удалось запомнить лишь то, как, проснувшись от раздававшихся криков, она в темноте тщетно искала ребенка, который заснул у нее под боком.

Жанна стонала, не переставая:

— Это по моей вине умер мой сыночек и погибла наша благодетельница. Как святая, как великомученица!

— По-моему, вы поднимаете слишком много шума из-за этой чертовой герцогини, — грубо закричала Жюльена. — Вот уж нашли себе благодетельницу! Хотите, я вам скажу, кем она была, ваша благодетельница? Она была надоедливой занудой. Что касается меня, то я с удовольствием отдаю ее ангелам небесным, если они уж так хотят ее заполучить. Хватит с меня моих страданий из-за ее козней.

— Вы говорите так потому, что она заставляла вас ходить к мессе, молиться и хорошо себя вести, — сурово сказала Дельфина.

Девица хрипло захохотала и недоверчиво взглянула на Дельфину.

— Ага! Вижу, и вы тоже поддались на ее удочку, мадемуазель дю Розуа. Ей удалось и вас привлечь на свою сторону, со своими «отченашами». А ведь вначале она вам нравилась не больше, чем мне. И все-таки ей удалось добиться своего.

— Жюльена, вы ее возненавидели с самого первого дня, потому что она старалась смягчить вас, сделать вам добро. Увы, вы ненавидите добро.

— Ее добро? Плевала я на него! Мне его не нужно. Хотите, я вам скажу, кем была ваша герцогиня?.. Мошенницей, негодной тварью…

Продолжение этих слов затерялось в общем крике. Трое или четверо из девушек набросились на Жюльену, не помня себя от негодования.

Жюльена защищалась, отбиваясь кулаками и стараясь укусить руки, которые тянулись к ней, чтобы заткнуть ей рот и заставить ее замолчать..

— Нет, я все равно скажу, что думаю… Вы все равно со мной не справитесь, несчастные.

Вдруг голос ее ослаб, затих, и она, обессилев, упала на землю в глубоком обмороке.

Нападавшие опешили.

— Что с ней случилось? Мы едва дотронулись до нее.

— По-моему, ее ранило во время кораблекрушения, — вмешалась Анжелика, — но она не хочет никого подпускать к себе. Все же, на сей раз, ей придется смириться.

Но стоило ей наклониться над упрямицей, как та вскочила на ноги и, глядя на Анжелику с ненавистью, закричала:

— Не прикасайтесь ко мне, или я вас убью! Анжелике ничего не оставалось делать, как пожать плечами и оставить ее в покое. Жюльена забилась в угол и притаилась там, словно дикое животное.

— Ей не надо было отправляться в Канаду, — еще раз подтвердили девушки. — Из-за нее и нас тут примут за воровок и отъявленных негодяек, которых ссылают на остров Сент-Кристофер… Да, мы бедные, но все же не беглые каторжанки.

Кроткая Мария открыла свои прекрасные глаза светло-голубого цвета. В них вдруг отразился невыразимый ужас.

— Демоны, — пробормотала она. — Ах! Я вижу их, я слышу их крики в ночи… Они бьют меня!.. Демоны!.. Демоны!..

Глава 21

Вечером Анжелика, продолжая поиски возможно еще не подобранных людей, вдруг почувствовала позади себя чье-то присутствие.

Она повернулась.., и чуть не упала в обморок.

Недалеко от нее стоял единорог.

Он надменно склонял золотую шею, и его длинный острый бивень «сверкал в лучах заходящего солнца, словно хрусталь».

Узкий в этом месте песчаный берег, выгнутый в форме полумесяца, был разделен на части группами деревьев, корни которых простирались до кромки воды. Отсюда открывался вид на узкий фиорд, заросшей анемонами, который так и назывался: Бухта анемонов. Летом их здесь было множество, всех цветов. И вдруг на белом, гладком песке появились длинная шея и голова единорога.

Анжелике показалось, что все это она видит во сне, и у нее не было даже сил позвать на помощь.

В этот момент какое-то мохнатое существо, ревя как морской тюлень, поднялось из воды. Оно бросилось вперед, и его рев раздался по всей бухте, отзываясь эхом в прибрежных скалах. Существо в обличье человека пронеслось, словно ураган, мимо Анжелики и встало перед единорогом, раскинув руки.

— Не трогайте его, несчастные! Не прикасайтесь к моей любимой статуе. Я думал, что она навсегда для меня потеряна… Ах! Не трогайте ее или я вас всех убью!..

Странное существо было огромного роста. Вода и кровь ручьями текли по его бородатому лицу, капали и растекались по изорванной в клочья одежде. Глаза его горели страшным мерцающим огнем.

Услышав крики, из Голдсборо прибежали мужчины, вооруженные ножами и саблями.

— Не подходите, разбойники, погубители, или я вас задушу!

— Его надо прикончить, — сказал Жак Виньо, держа наготове свой мушкет. — Он сошел с ума.

— Нет, — вмешалась Анжелика. — Не трогайте его, оставьте. Я, кажется, начинаю понимать. Он не сумасшедший. Но есть опасность, что он потеряет рассудок.