Искушение Анжелики

Недавно управляющий Карлон, человек крайне властный, издал указ, запрещающий неженатым канадцам охотиться, заниматься рыбной ловлей, торговать с индейцами или под каким-либо предлогом уходить далеко в лес. Министр, господин де Кольбер, прислал из Европы в дополнение к этому указу еще и постановление, по которому все уклоняющиеся от женитьбы молодые люди должны были платить специальный налог на холостяков. По этому постановлению они лишались всяких почестей и высокого положения и обязаны были носить на рукаве специальную нашивку как знак своего бесчестия.

После такого указа восемьсот человек из каждой тысячи холостяков Квебека сбежали в лес.

Де Пейрак был достаточно осведомлен об этом, поскольку Никола Перро, Мопертюи и его сын тоже стали жертвами этих законов.

Для остальных же двухсот законопослушных парней, оставшихся в Монреале и Квебеке и покорившихся судьбе, нужны были жены. Мадам де Бодрикур захотела посодействовать осуществлению этой благородной миссии. Она взяла на себя все расходы, связанные с перевозкой тех, кого называли «королевскими невестами». Снабдила их приданым и, в подражание королевскому «презенту», который Администрация должна была передать девушкам, подарила каждой из них по сто ливров, а именно, десять на отъезд, тридцать на приобретение всякого скарба и шестьдесят на переезд. Кроме денег, каждой подарила закрывающуюся шкатулку, четыре рубашки и комплект одежды — плащ, юбку и нижнюю юбку, — а также чулки, туфли, четыре шейных платка, четыре капора, четыре чепца, две пары манжет, четыре носовых платка, пару кожаных перчаток, шляпу и по платку из черной тафты. Не были забыты гребни, щетки и прочие мелочи.

Таким образом они были обеспечены всем необходимым и вполне могли понравиться покорным холостякам, которые должны были ожидать их, выстроившись в ряд на набережной Квебека, одетые в великолепные наряды и обутые в толстые башмаки.

После церемонии короткой встречи предполагалось угощение, способствующее установлению первых контактов. Затем девушек препроводили бы в один из городских монастырей, которых там предостаточно, где в последующие дни они могли бы под руководством священников, монахинь и дам-благотворительниц встречаться с молодыми людьми в приемной монастыря.

— Как вам известно, господин де Кольбер очень строг в отборе женщин, которых посылают в Канаду, — заявила Петрониль Дамурт. — По его примеру мы тоже очень строго отнеслись к отбору наших подопечных. Все те, кого мы привезли — это законнорожденные дети: одни сироты, другие из обнищавших семей.

Кроме всего прочего, мадам де Бодрикур зафрахтовала корабль. Король пожаловал ей вымпел со своим вензелем, а королева подарила украшения для церкви.

Мадам Петрониль начала рыться в карманах, ища какие-то бумаги, чтобы доказать не внушающим ей особого доверия иностранцам, в каких благочестивых и честных условиях организовывалась эта экспедиция.

Она хотела показать им точные счета, так как сама составляла опись всего, что принадлежало каждой девушке; эту опись она потом заверила у судебного исполнителя. Все эти бумаги вместе с письмом от господина де Кольбера были заботливо уложены в мешочек из плотной парусины…

Вспомнив при этом, что собственная ее одежда имеете со шкатулкой, сменой белья и прочими пожитками в настоящее время должна была находиться где-то на дне моря, она снова заплакала горючими слезами.

Ничего больше узнать от нее не удалось. Только то, что вступили они на борт небольшого судна водоизмещением в сто пятьдесят тонн, направлявшегося в Квебек в начале мая, а попали в кораблекрушение у берегов Мэна, во Французском заливе, в начале июля.

— Как звали вашего капитана?

— Жоб Симон. Это был очаровательный мужчина, и такой галантный!

— Но плохой штурман, как мне кажется, — прервал ее де Пейрак. — Где он сейчас, ваш капитан? Где вся ваша команда? Корабль был небольшим, согласен. Но, чтобы управлять им, на борту все же должно было находиться не меньше тридцати человек команды. Где они?

Увы! Ответ вскоре стал известен. Море вернуло изуродованные, разбитые о скалы тела. Их находили в каждом фиорде, в каждой бухточке, и индейцы приносили их, таща на своих спинах. Трупы укладывали в ряд па песчаном берегу Голубой бухты. Их пошел осматривать Жоффрей де Пейрак вместе с юнгой, бретонским мальчиком, который знал всего несколько слов по-французски и был несказанно счастлив от того, что остался жив и что ему удалось сохранить свою ложку из резного дерева — главную ценность моряка. Он рассказал, что слышал, как корпус судна, налетев на рифы, начал трещать по швам. В это время старший помощник капитана велел спустить на воду большую шлюпку с несколькими мужчинами и женщинами, чтобы те отправились за помощью в порт.

— Какой порт?

— Мы видели огни и думали, что прибыли в Квебек.

— Квебек?

— Ну, да!

Глава 20