Искушение

– Никто не умирал? Вы что, шутите? Неужели то, что от этого еще никто не умирал, делает эту игру безопасной? – Я смотрю на мою кузину, ожидая, что она поддержит меня, но она, как и остальные, отвечает мне покровительственным взглядом, говорящим, что это я ничего не понимаю.

И тут до меня доходит, что к чему.

– Погоди, Мэйси, неужели ты тоже собираешься участвовать в такой опасной игре?

– Опасность – это не главное, – с ухмылкой говорит Лука. – Главное – это кайф.

– А, ну в таком случае в ней, разумеется, должны участвовать все. Как можно лишить себя кайфа?

– Точно! – подмигнув, соглашается Рафаэль. – К тому же, если кто-то из нас надеется войти в состав Круга… подготовка к этому начинается сейчас!

– Ты хочешь сказать, что это все еще актуально? – спрашиваю я. Я смутно припоминаю слова Амки о том, что вначале турнир Лударес представлял собой не игру, а испытание для того, чтобы занять место в Круге, но, честно говоря, я об этом почти не думала. – Вы хотите участвовать в этих играх, чтобы стать членами Круга? А что, если вам не понравится спорт?

Джексон издает смешок.

– Поначалу игры Лударес являли собой турнир, предназначенный для выявления самых сильных сопряженных пар. Если вы оставались живы после этого испытания, вам доставались места в Круге.

Мекай улыбается.

– Вы можете себе представить, какой жестокой была тогда эта игра? Одна сопряженная пара против восьми крутых соперников? Хотелось бы мне понаблюдать, как за места в Круге боролись родители Джексона или Флинта. Наверняка это был улет.

Хм-м, ну, нет, это определенно не по мне. Совсем не по мне.

– Стало быть, членами Круга могут быть только сопряженные пары? – Такого я не ожидала, а следовало бы ожидать, раз уж в Круг входят и родители Джексона, и родители Флинта.

Джексон кивает.

– Да, ведь чтобы уцелеть в Испытании, вас должно быть по меньшей мере двое. – Он сжимает мою руку, глядя мне в глаза. – Вот я и не могу не думать, что в этом турнире стоит поучаствовать и нам. Кругу необходимо обзавестись такими членами, которые не дадут случиться новой войне.

– Нам? Почему? Мне казалось, что тебе не по душе быть принцем, или это не так? – Мне определенно не хочется становиться королевой. Куда больше я хочу поступить в художественную школу – даже если мне придется пропустить год из-за того, что четыре месяца я пробыла камнем и не разослала заявки на поступление в университет, как, похоже, запорола и все остальное в жизни.

– Да, мне это не по душе, – подтверждает он. – Но на нас уже давно надвигается Третья Большая Война, и перед тем как погибнуть, Хадсон натворил таких дел, которые здорово приблизили ее начало.

– Да, давайте винить меня в том, что мой отец и человековолки схватились с обращенными вампирами, чтобы стереть с лица земли всех остальных. – Хадсон закатывает глаза. – Какой же он идиот.

– А при чем тут мы? – спрашиваю я Джексона, хотя мне определенно хочется выяснить, что стоит за репликой Хадсона, поскольку она совершенно не вяжется со всем тем, что я слышала раньше.

– Горгульи – это миротворцы, – отвечает Мекай. – Если вы с Джексоном займете места его родителей, у вас скорее получится удержать ситуацию под контролем. Общими усилиями, благодаря силе Джексона и твоей способности усмирять страсти…

– Значит, у меня есть такая способность? – перебиваю его я.

– Да, так говорится в старых преданиях, – подтверждает Рафаэль. – Горгульи были сотворены, чтобы поддерживать равновесие между кланами.

– Точно. Поэтому, если мои родители откажутся от власти, мы сможем занять их места и развернуть ход событий, – с серьезным видом говорит Джексон. – И, разумеется, избежать войны.

– Ага, как же. – Хадсон закатывает глаза. – Во-первых, наш старый добрый папаша откажется от власти, только если отделить его голову от тела, а затем сжечь и то и другое, притом дважды. И то не наверняка. А во-вторых, кто сказал, что входить в Круг так уж хорошо? Джексону в его прекраснодушных мечтаниях может показаться, что предотвратить войну легко, но на самом деле это тяжело и потребует жертв. – Он произносит это уверенно, словно хорошо знает, о чем говорит.