Искушение

– Не было, – рассмеялась Катя, – по папиной линии прадед был священник, его сослали в начале тридцатых, а по маминой – крестьяне-переселенцы, еще царских времен. Я ближе всего к крестьянке – всю простую работу знаю: полы мыть, печку топить, картошку окучивать, за курами и кроликами могу ухаживать, у нас и коза была, я доить умею! И я не могу сказать, что мне все это не нравилось. Мы очень дружно жили, особенно когда дедушка был жив – семья была большая.

– Да тебе цены нет, а ты в бизнес-леди захотела! – Андрей, обнимая, притянул ее к себе.

– Все-таки мы с тобой были бы поровнее, а то неудобно, как бедная родственница.

– Была бы ты бизнес-леди, мы бы с тобой давно уже переспали да разбежались. Ну, или встречались бы время от времени.

– Да?! – Катя с изумлением посмотрела на Андрея.

– Мне нравится, что у нас нет ничего этого. Просто отношения двух людей, которым интересно друг с другом. Есть ведь какая-то тяга меж нами… просто человеческая. Или это я придумал, и все остальное тоже есть? – Он остановился, задумчиво потер подбородок, посмотрел на Катю.

Катя пожала плечами. Андрей продолжал изучать ее, потом заговорил:

– Честное слово, никаких таких мыслей соблазнить тебя или что-то такое. Нет, иногда разливается по телу какая-то блажь, но не больше! Может, потому, что я в два раза тебя старше? Я, когда… – он, улыбаясь, обнял ее за плечи, и они пошли вперед, – у меня сейчас любимое развлечение в самолетах – я о нас думаю. Как о двух таких вот людях, которые встретились в жизни. Очень интересно, непросто все, и почему-то приятно об этом думать. Может, потому, что отношения честные? – Он сжал ее плечо. – И очень часто, это мне веселее всего, представляю себя твоим ровесником, и бедным, кстати! – он поднял палец. – Так, чтоб беднее мыши. Вот бы мы тогда посмотрели! Интересно, обратила бы ты на меня внимание, на молоденького?!

– Не знаю, не знаю, Андрей Михалыч! – весело сморщилась на него Катя.

– Тебя, правда, не смущает мой возраст?

– А почему он должен смущать? У меня с отцом были такие же отношения. Он был лучший мой друг! Ты очень надежный, с тобой интересно… как будто Бог мне послал тебя, когда я болела.

– Все-таки смущает…

– Да нет же, неправда! – Катя открыто на него смотрела.

Андрей остановился и показал на небольшой двухэтажный особняк с ярко освещенными окнами:

– Хочешь, зайдем к моему другу? Он художник. Академик!

– А не поздно?

– Нет, свет горит, да не стесняйся, он простой человек. Тебе понравится.

Они направились наискосок через неширокую, пустую в этот час улицу к большим черным воротам.

– Никогда не была в мастерской у художника, – шептала Катя, – интересно, да?

– Сейчас все увидишь. – Андрей нажал кнопку звонка.

В глубине дома раздался лай небольшой собачки. Катя посмотрела на Андрея.

– Это Федул!

– Кто?

– Пес Мишин, да не робей, он добрый.

– Я не боюсь собак…

– Иду-иду-иду, – раздался спокойный басистый голос, и в высокой металлической калитке загремел ключ. – О! Андрюха! Здорово! Здравствуйте, барышня! Меня Михаил зовут, – протянул Кате крепкую руку хозяин особнячка.

– Катя!

– Очень хорошо! Заходите! От, молодец, Андрюха, что зашли, я одну штуку заканчиваю, так умаялся, а все не брошу. А тут вы! Все, шабаш, будем коньяк пить!

Михаил был лет пятидесяти пяти, заросший седой щетиной, стрижен налысо и в больших круглых очках, одна дужка которых была сломана и замотана проволочкой. Серая рубаха, черные штаны и хорошо скроенные кожаные сапоги замараны красками. В углу рта художника дымилась сигарета без фильтра. Глаза умные, добрые, с благодушным прищуром. Он был очень похож на Катиного соседа Ивана Данилыча. Пол мастерской тоже был в старых красках, но аккуратно подметен и везде было чисто. На стенах висело с десяток картин, другие стояли на полу у дальней от входа стены, прикрытые испорченными холстами. Мастерская была просторная и высокая, два ряда окон освещали ее днем, сейчас под потолком горела огромная самодельная люстра со множеством лампочек.

Федул оказался небольшим черным терьером с торчащими треугольничками ушей, мохнатыми бровями над умными глазками и профессорской бородкой. Он деликатно обнюхал гостей, повилял приветливо, но с достоинством, щеткой хвоста и оперся передними лапами Андрею на джинсы, тут же их испачкав.

– Вот, не надо было колбасы ему давать, он добро долго помнит, – засмеялся Михаил, – ну что же ты, Федул?! Иди-ка, иди-ка, давай с Богом!

Катя стала рассматривать картины, осторожно обернулась на Андрея, как бы спрашивая, можно ли? Андрей одобрительно покивал головой.

– Вы, Катя, посмотрите тут, и эти можете, – Михаил показал на те, что на полу. – Хотите так, а хотите, ставьте сюда и смотрите на здоровье. А мы с Андрюхой кофейку пойдем поставим. Пойдем, Андрюша, а то и коньячку… – он стал подниматься по металлической лестнице на второй этаж.