Искушение

– Это был такой Пушкин, который принадлежал только мне! А я ему. Его же нельзя любить как брата. – Катя была серьезна, вспоминая, но уже через мгновенье застеснялась своей серьезности. – Говорю же, глупости и всё!

Алексей видел, как ее щеки слегка покраснели. Он повернулся к воде, и веселый камешек с легким цоканьем заскакал по льду:

– У вас в Белореченске зима уже?

– У нас?! Да-а! Заливы ангарские замерзли, по ним ходить можно. Это очень страшно! Прозрачно, все внизу видно и лед под тобой чуть-чуть прогибается! Рыбаки сейчас окуней красивых ловят…

– Твой отец тоже рыбачит?

– Нет, иногда с удочкой сидит под домом, и с книжкой, – Катя нежно улыбалась, вспоминая. – Он как Чехов… котам ловит! А сейчас там уже лед, берега белые, чисто-чисто, и воздух и небо прозрачные … – Катя мечтательно, медленно поворачивалась, вела руками, показывая, как всюду лежит снег и какое большое небо. – Тебе интересно?

– Нет-нет, я слушаю, я просто подумал, что когда чистота есть, ее не замечаешь! Например, чистый человек… это хорошо и незаметно, а если негодяй, то сразу в глаза бросается. – Алексей чуть засмущался. – Извини, это я про свое, я давно эту мысль пытаюсь понять… Почему не наоборот?

– Не может быть, – Катя стояла, застыв, – я сегодня ночью об этом же думала! Прямо теми же словами!

– Да? – не поверил Алексей.

– Да! Правда! Это мы через стенку спим, вот и передалось. – Она радостно блестела карими щелочками глаз.

– И что ты думала?

– Точно что и ты. Когда что-то есть… чистота или тишина… этого не замечаешь. Я у кого-то читала, что все, что дано нам Господом, имеет самое важное для нас значение и это то, чего мы не замечаем и не ценим совсем. Воздух, например, или любовь, мы же без них не можем, а совсем не помним о них…

– А любовь нам Бог дал? – Алексей с недоверием смотрел на нее.

– А кто же? – машинально ответила Катя. – Я вчера про родителей думала. Я все время о них забываю. А ты?

– Я? Не знаю. Я когда про чистоту… я про тебя думал… – Алексей посмотрел на нее твердо. – А ты верующая?

– Наверное, да.

– И в церковь ходишь?

– Ходила, когда получалось – у нас службы в субботу и воскресенье, а мы как раз на рынок ездили. – Она помолчала. – Я сама крестилась два года назад, когда с отцом случилось. Пошла и крестилась!

Катя замолчала, потом виновато улыбнулась Алексею:

– Из-за отца, конечно, но не только – мне в церкви хорошо, поэтому я и крестилась. Очень-очень хорошо. Этого не объяснить, но я чувствую, что я там лучше. И мне самой лучше, какие-то большие хорошие надежды, не надежды на что-то, а вообще… как свежий воздух в душной комнате. И еще мне кажется, что все люди, что сотни лет ходили сюда и молились, они и сейчас молятся вместе со мной, а я с ними. – Катя подняла задумчивый взгляд, потом улыбнулась, веселея. – Это очень трудно рассказать, наверное, и невозможно. Я ведь плохая христианка, службу плохо знаю, и духовника у меня нет… а ты не ходишь?

– Нет, – покачал головой Алексей, – меня в детстве бабушка крестила. Ты и в Москве ходишь?

– Нет, еще не была… но я хотела бы; Гоча, наш шеф-повар, каждый выходной ездит в Подмосковье, куда-то по Волоколамке. Очень хвалит батюшку. Я хочу с ним попроситься, только неудобно пока.

– А я думаю, в церковь люди ходят от слабости. – Не без вызова в голосе произнес Алексей.

– И это тоже, вера делает человека сильнее!

Алексей в сомнении покачал головой, но спорить не стал. Катя смотрела на него с застывшей улыбкой:

– Если Бога нет, то мир очень скучным становится! Ты не думал?

Алексей, явно не соглашаясь, молчал. Катя говорила медленно и серьезно:

– Умер и все, кости сгнили, и какое нам до этого дело?! Нас уже нет! Так же?

– Ну, примерно…

Катя прищурилась сосредоточенно, но вдруг расслабилась и очень ясно произнесла:

– Так это же ботаника, а не жизнь! Жизнь – это серьезно!

– Это, конечно, аргумент! – улыбнулся Алексей.

– Например… ударили тебя – тебе больно! Это понятно, тут никакого Бога не надо, чтобы понять. А когда при тебе ударили другого человека? Совсем незнакомого? Тебе же тоже больно! А почему? Это же тебя не касается?! Ну?! Значит, тебя кто-то научил этой боли! А кто? Кто нас такими всех сделал, что нам больно, когда больно не нам?!

Катя внутренне волновалась, внешне же была спокойна и красива. Алексей любовался ею и готов был согласится со всем, что она ни скажет. Ему не хотелось ни о чем думать, достаточно было просто смотреть на нее.

– На самом деле где-то в глубине, в своей основе – все верят! – продолжила Катя. – Если бы люди не верили в Бога, они бы и друг другу не верили! Их бы ничего не объединяло!

– А Бог объединяет?

– Ну конечно! Как отец объединяет своих детей! – Катя с недоумением смотрела на Алексея. – Идея всеобщего братства не коммунистическая, а христианская! У нас у всех всегда был и есть один отец!

– Ты просто человек такой хороший! – Алексей поднял руки, сдаваясь.

– Ну ладно, – улыбнулась Катя, – ты меня еще не знаешь! Пойдем беседку убирать.

– А ты всем, что ли, веришь? Тебя не обманывали никогда? – спросил Алексей, поднимаясь по ступенькам.