Искушение

Настя встала, прикурила сигарету, бросила зажигалку на кровать. Серьезно посмотрела на Мурада:

– Ты чего, правда, что ли?

– Что? – не понял Мурад.

– Он, правда, столько денег даст?

– Мамой клянусь! У тебя ее фотография есть?

– Он что, ее насиловать будет?

– Зачем насиловать?

– Так она… – Настя в недоумении развела руки.

Мурад задумался на мгновенье:

– Можно ей немножко деньжат подкинуть… тысяч тридцать…

– Ну ты клоун, Мурад! Чтоб Катька взяла деньги! – Настя задумчиво затянулась.

– Можно напоить немножко? – предположил Мурад.

– Она не пьет, – Настя качала головой, – а вот бывает порошок подсыпают… в «Кока-колу»… Она «Кока-колу» любит.

– Это можно… – пожал плечами Мурад. – А никак не договоришься? Давай ей пятьдесят тысяч дадим! И нам по пятьдесят!

Настя уверенно покачала головой.

– Ты говорила, что ей деньги очень нужны? – настаивал Мурад.

Настя думала о чем-то, теребя свою красивую челку:

– Нет, ей миллион нужен, если бы он миллион дал? – Она пожала плечами. – Но, может, и за миллион не согласится…

– Тогда можно порошок!

– Это не вредно? – Настя в сомненьи смотрела на Мурада.

– Нет, просто спать захочет… как снотворное. Чего ты думаешь?

– А если заявление напишет?

– Да ладно, так не бывает! Она тут одна, мама-папа далеко, кто пойдет писать?

– Что-то мне все это не нравится! – Настя нахмурилась и вышла в кухню.

– А тебе со мной нравится? Этим заниматься? – крикнул Мурад.

– С тобой нравится… может, ты ее трахнешь?

– Я могу, но слюшай, деньги очень нужны! – кривлялся Мурад.

– Я тебе трахну! – Настя заглянула в комнату. – Я тебе тогда тоже порошочку подсыплю… утром проснешься, а вот яичница… из двух яичек, – и она грубо и радостно засмеялась, – можно и с колбаской!

– Такими вещами не шутят, детка! – заржал Мурад грозно и довольно. – Так что, будем делять кино или как?

Настя молчала. Хлопнула дверью холодильника. На стол что-то поставила.

– Все равно ее трахнут… Так? – Мурад прислушался, но Настя не ответила. – Какая разница, кто! А мы денег срубим…

– Она мне сестра! – негромко ответила Настя, накрывая на стол.

– Да какая, на хрен, разница!

Настя вошла в комнату, облизывая ложку:

– Сто пятьдесят тысяч, говоришь?!

– Ну!

– Мои – сто!!! – Она в упор, нагло смотрела на Мурада. Не шутила.

– Не понял! – Мурад от возмущения встал с кровати. Лицо вроде и дружеское, но растерянное. – Кто все придумал?!

– Что ты тут придумал? Все говно мне делать.

– Какое говно?

– Знаешь что, советую согласиться, без меня у вас ничего не получится!

Настя говорила серьезно, и Мурад это видел. Головой качнул недоуменно:

– Ладно, все равно деньги общие. Может, ты и с Октаем договоришься? – добавил с ехидством.

– Тогда все мое будет! – отрезала Настя. – Иди, ешь свой «азербайджанский кухня».

– Вот русская баба! Так и работать на себя заставит!

Он вышел в трусах, сощурился недовольно на пасмурный день за окном и сел за стол. Сигареты рядом положил. Настя подала красиво оформленное, украшенное зеленью блюдо, Мурад взял вилку, нож и внимательно посмотрел в тарелку:

– Что это-а? – спросил, поднимая глаза на Настю, и уже заранее брезгливо сморщился.

Настя подошла к подоконнику, открыла на закладке большую красочную книгу «Азербайджанская кухня» и прочитала:

– Боз-арт-ма! Полдня вчера стояла!

Мурад попробовал, пожевал и уже вполне гневно посмотрел на блюдо:

– Ты что сюда положила?! – Он бросил приборы, задрал к потолку худые, волосатые руки и оттолкнул от себя блюдо.

– Молодой барашек… с твоего рынка.

– Никогда больше не готовь азербайджанскую кухню! У тебя от этого барашка сибирским лосём воняет!

– Откуда ты знаешь, как лосём воняет? – не сдавалась Настя, недобро и чуть растерянно посматривая на сожителя.

– Вот, – Мурад показал на свою тарелку, – теперь знаю! – Он закурил сигарету, поковырял ногтем мясо в зубах. – Умеешь свои бабушкины котлеты, их и жарь!

Настя открыла дверцу с помойным ведром и решительно вывалила туда всю кастрюлю с тушеным мясом.

– Яичницу будешь? – повернулась хмуро.

– Давай, – согласился Мурад, растерянно глядя на Настю.

Настя открыла холодильник. Мурад смотрел, как ее лопатки ходят под тонким халатом, на стройные ноги в больших тапочках, побарабанил пальцами по столу, покачал головой, потом встал и, держа сигарету в сторону, обнял Настю сзади одной рукой, потрепал ее за грудь:

– Ладно, не прав! Только ты никогда не командуй так! Я этого ненавижу! У меня дома такая же хрень! Папаша – министр, привык орать!

– А я орала? – повернулась Настя.

– Ну… можно мной не командовать? – попросил Мурад и выпучил на нее глаза.

Он с жадностью съел яичницу, вытер тарелку кусочком хлеба и не наелся. Потыкал вилкой в сторону помойного ведра:

– Там достать никак нельзя? Столько денег выбросила?

– От него же лосём пахнет! Сибирским!

– Ладно, кофе свари! – Он потянулся за сигаретами.

– Сам свари! – Настя взяла у него пачку, прикурила и села за стол. – Так ты согласен?!

– Что-о? – Мурад удивленно и чуть капризно посмотрел на Настю, но спорить не стал, поднялся с диванчика.

– Мои сто тысяч! – Настя выставила в него палец, упиваясь своим положением.