Искушение

– Что тебе от меня нужно? Поддержка? – Он откинулся на спинку стула. – Как это может быть? Ты любишь его, я люблю тебя, ты хочешь быть с ним, я с тобой. Это такой страшный эгоизм. Я тебе… что я скажу? Я не понимаю, как можно переделывать под себя живого человека. Он правда тебя любит? – Алексей нахмурился на свой вопрос, но продолжил. – Я люблю тебя такую, какая ты есть. Вот такую! Именно такую, а не какую-то, переделанную, какая бы мне была удобна. Мне ужасно подумать об этом! Прости, но он…

– Ты несправедлив к нему! Ты его не знаешь совсем! – возмутилась Катя.

– Ну, конечно, чего мне было еще ждать?! – Он поднял на нее почти спокойный взгляд. – Ты не ответила на мое предложение. Даже не заметила его. А я его сделал. Ты подумай, пожалуйста! Я предлагаю тебе честную жизнь!

Катя молчала, нервно вставляла пальцы в переплетения косы. Она действительно плохо понимала, о чем говорит Алексей, только видела, что он очень серьезен, она не видела его таким никогда.

– Мне было трудно без тебя в Лондоне, я ничего не знал. И потом, когда ты была в Италии. И я думал, думал. Мне только это оставалось. Это очень простые мысли, к которым я пришел, но в них много смысла! Человек – не скотина! Понимаешь?! Все очень просто! Человек должен себя уважать! Это – главное! Твой парень не знает об этом!

Алексей опять заволновался и шагнул по маленькой кухне.

– Ты хочешь сказать, что Андрей скотина и не уважает себя? – Катин взгляд был хмур и растерян.

– Да!!! – Алексей смотрел твердо. – Иногда человек выглядит…

– Я не готова… это несправедливо…

– Готова! – нервно перебил Алексей. – В том-то и дело! Ты его не любишь, когда любишь – не спрашиваешь, ты просто ему благодарна. И спрашивала ты меня об удобствах жизни, а не о любви! Хочешь, я отвечу? То, что он предлагает, это очень удобно! Только нельзя на это соглашаться, Катя! Ты же это чувствуешь, если бы не чувствовала, не спрашивала бы!

Катя глядела на него удрученно, машинально откинула косу за спину, но тут же достала ее снова.

– Прости, мне, наверное, надо идти, наговорил тут… – Алексей тяжело вздохнул, но смотрел по-прежнему твердо. – Я уверен, что это у вас кончится, поэтому я буду ждать.

– А тебя не смущает, что мы с ним живем почти как муж и жена?

– Нет, – ответил, жестко глядя на Катю. – Уже нет, раньше, когда в Лондоне был и думал, что у тебя кто-то есть, очень тяжело было. И две недели назад, когда вернулся… там, в коридоре – это было так страшно, думал, у меня все разорвется внутри. Я все это время только о тебе думал. И у меня все прошло. Ничего меня не смущает. То, о чем ты говоришь, вообще не важно…

– И ты согласился бы взять меня замуж, если бы я сохранила с ним отношения?

Алексей с удивлением на нее посмотрел, подумал и сказал:

– Этого не будет.

– Почему?

– Вот увидишь!

Алексей двинулся из кухни.

– Не уходи! – попросила Катя, вставая.

– Нет, я пойду, мне… пойду, прости! – Он снял с вешалки куртку.

– Ну, ладно. Заходи, когда сможешь, – Катя подошла совсем близко. – Наверное, ты все правильно говоришь, только я сейчас… жизнь – это сложнее, я не знаю, что делать.

– Это понятно, только тут нет выбора! – Алексей посмотрел на нее с жалостью. – Ты же это знаешь! Ты сама об этом говорила, там, на берегу озера.

Он обулся, надел шапку, остановился в дверях и, повернувшись к Кате, спросил:

– Что, идиот я? Полный?

– Ну что ты, это я идиотка.

Алексей вызвал лифт. Тот застонал недовольно, загудел.

– Леша, а я тебе не противна такая вот? – тихо спросила Катя.

Алексей подошел:

– Ты намного-намного больше, чем все это… чем вся эта фигня!

– Да? Ты сегодня очень… взрослый, строгий! – Она пристально в него вглядывалась. – Это не фигня, Леш, это моя жизнь.

Катя еле сдержалась, чтобы не расплакаться, а когда Леша ушел, поревела тихо, будто прощалась с чем-то или обдумывала его слова. В голове застряли обрывки его правильных фраз: именно такую, какая ты есть, именно такую… уважать себя… Уважаю я себя? Что это такое вообще?

Катя, бросив все недоделанным, взяла список продуктов, оделась и вышла на улицу. Подморозило, дворники-киргизы, муж с женой, сидели на низеньком металлическом заборчике и разговаривали, поздоровались. Катя подумала, не вернуться ли переодеть легкие сапоги, но только прибавила шагу.

Ближайшая церковь была в трех остановках на троллейбусе и еще пешком. Она добиралась с полчаса, даже замерзла. Вечерняя служба еще не начиналась, старушки ходили по делам и разговаривали довольно громко, прихожан было несколько человек. Хорошо одетая женщина в черном платке неподвижно стояла у иконы, двое покупали свечи, что-то горячо обсуждая громким шепотом.