Искупление вины

— Что-нибудь есть? — прервал тишину Волостнов, не выдержав молчания.

— Пока ничего, Лев Федорович.

— Может, они что-то почувствовали и решили прервать связь? Как ты думаешь? Ты ведь лучше всех знаешь этого Петергофа.

— Уверен, что он ничего не подозревает. Но Петергоф не из тех людей, кто принимает скоропалительные решения. Нужно подождать. Ага, передают… — Михаил принялся быстро записывать на листке бумаги знаки. Когда сообщение было принято, открыл блокнот с кодами, расшифровал текст и протянул майору: — Возьмите, Лев Федорович.

Прочитав радиосообщение, Волостнов довольно заулыбался, все шло по плану.

— Напиши вот что… «Петергофу. Слышали подъезжающие к лесу автомобили. Похоже, что отряды НКВД решили прочесать район. Нас выручает выпавший снег. Идем проселочной дорогой, через которую можно выбраться из леса. Эту местность я знаю хорошо. Рассчитываем проскочить через оцепление и затаиться где-нибудь подальше, там, где нас не будут искать. Просим выслать продовольствие, теплую зимнюю одежду, батареи для рации, документы, медикаменты и спирт. Будем ждать самолет завтра в тридцать четвертом квадрате. На месте выброски будут гореть три костра. Ждем вашего ответа. Маз».

Михаил зашифровал радиограмму и взялся за ключ радиопередачи. Отправив последний радиосигнал, откинулся на спинку стула:

— Написал, что жду ответа.

Пододвинув стул, Гемприх-Петергоф сел рядом с Голощекиным, пытливо вслушивавшимся в эфир.

— Что там? — в нетерпении спросил он, закурив очередную папиросу.

— Пока ничего, господин майор, нужно время, чтобы обдумать ответ и зашифровать написанное.

Карьера майора Гемприх-Петергофа стремительно шла в гору, вызывая некоторую зависть у сослуживцев. Но из своего успеха он не делал секрета: нужно любить свое дело и работать до ломоты в суставах, вот тогда и появятся результаты. А еще майор считал себя прирожденным разведчиком, вряд ли он сумел бы добиться в другой области большего.

— Позывные!.. Филин вышел на связь! — едва не выкрикнул Голощекин. Подняв карандаш, он принялся бегло записывать на листке бумаги. Расшифровав радиограмму, протянул ее Гемприх-Петергофу: — Возьмите, господин майор.

Прочитав написанное, тот выругался:

— Проклятье! Что-то я совсем перестал понимать Филина. Почему он не хочет возвращаться в Вологду? Там ему будет куда безопаснее, чем в лесу.

— Может, там начались облавы? — предположил обер-лейтенант.

— О каких облавах ты говоришь! — вскинулся Гемприх-Петергоф. — В Вологде не может быть никаких облав! Город не прифронтовой. Это глубокий тыл!

— Филин находится на связи, что ему передать, господин майор?

— Передай ему вот что… Пусть немедленно выходит из леса и возвращается в город. Это приказ! Записал?

— Так точно, господин майор!

— В ближайшее время мы вышлем им все, что они запрашивают: теплую одежду, батареи, спирт, продовольствие, документы. Сообщи им, что вместе с грузом прибудет и курьер. Пусть укажут место встречи и свои приметы, по которым он сможет их опознать… И добавь… Ждем на связи завтра утром с восьми до десяти утра. Надеюсь, что на следующей связи они порадуют меня хорошими новостями.

Михаилу не спалось: полночи пролежал с открытыми глазами, наблюдая за тем, как тихо, напоминая ребенка, посапывала рядом Маруся. Поднявшись, он подошел к колыбели сына, поплотнее укутал его одеялом и вернулся в кровать. Сон так и не шел, и, едва дождавшись утра, Михаил стал одеваться.

— Ты уже уходишь? — спросила Маруся, приподнимаясь.

— Ухожу… У меня много работы.

— Ты никогда не говоришь, чем занимаешься.

— Расскажу, — пообещал Аверьянов, — и теперь уже скоро.

Поцеловав Марусю, он вышел в студеную осень.

С серого неба хлопьями валил снег, нагнетая уныние. Подняв воротник, Михаил быстрым шагом направился к зданию НКВД. Несмотря на ранний час, рабочий день был в разгаре: во всех окнах горел свет, сотрудники уже находились на своих рабочих местах. Аверьянов прошел в отдел связи.

— А мы тебя ждем, — произнес присутствующий в комнате капитан Елисеев. — Приступай к работе!

Аверьянов привычно надел наушники, настроил радиоприемник на передачу и принялся вслушиваться в эфир. Тишина. Небольшие эфирные помехи не в счет. Вселенная затаилась, чего-то ожидая.

Неожиданно в комнату вошел майор Волостнов и, положив на стол лист бумаги, сказал:

— Только что утвердили проект текста радиосообщения. Можешь зашифровать и передать. Сколько минут до связи?

— Пятнадцать.

— Успеешь?

— Вполне.

Михаил прочитал текст: