Искупление грехов

- Заткнись, – Пятнашка обернулась и дёрнулась в его сторону, занося топор.

- Арми, Одноглазый, держите её, – приказал я, сжав зубы.

- Отпустите меня! Я его убью! – вырывалась девушка.

- Уже пыталась, – отвечал Одноглазый. – Ты никого не спасёшь!

- Шрам!..

Мы с Молчком стукнулись кулаками. Я выпрямился, поймав умоляющий взгляд Пятнашки, повернулся к алхимику и проговорил:

- Бывай, извращенец!

Нас выкинуло прямо к границе земель Линга. Я навалился на Пятнашку и успел предупредить:

- Не оборачиваемся!

- Как ты мог?! – кричала девушка, рыдая и пытаясь вывернуться, но подоспели другие бойцы и помогли мне её удержать. – Как ты мог….

- Выходим! – коротко приказал я.

Два шага слились в одну сплошную бесконечность. Эмоции Пятнашки рвались, разрывая мне сердце – боль, отчаяние, горечь, обида, злость. Но я должен был вытащить всех. Я обернулся только тогда, когда над головой раскинулись звёзды ночного неба. Ужасный старик снова, как и чуть меньше года назад, стоял и смотрел на меня. И в этот раз в его взгляде я видел отчётливое раздражение.

- Я вернусь и вытащу своих бойцов, – пообещал я ему. Он кивнул, развернулся – и ушёл.

Глава 16

Лагерь встретил тишиной. Никто, кроме нас, не сумел ускользнуть из лап алхимиков. И единственными счастливчиками в этом безумии выглядели довольные кавали. Они честно дотащили телеги до лагеря и добрались до свежей травки, пробившейся через переплетения засыхающих изменённых растений. Теперь они обиженно поглядывали на нас и непрестанно двигали челюстями.

Еду мы готовили в полной тишине. Пятнашка ушла, уселась на камень в отдалении и сидела, глядя в сторону земель Линга.

- Шрам, – Ша-арми протянул мне две тарелки, и я благодарно кивнул. Хоть мне и страшно было подходить к Пятнашке, но я обязан был это сделать. По опыту я знал, что нельзя ей давать вариться в собственной боли – она не умела её глушить самостоятельно.

- Я не хочу, Шрам, – тихо сказала девушка, когда я подошёл.

- Я тоже, – ответил я. – Но если я не запихну в себя еды – завтра не будет сил вытаскивать всех остальных.

- Ты не сможешь вытащить их всех, – горько ответила она. – Почему ты не дал мне его убить?

- Ты бы не смогла, – ответил я и зачерпнул первую ложку, заставив себя прожевать и проглотить.

- Ты же сумел вытащить Они. Почему я не могла вытащить девушек? Почему?!

- Пятнаш, Они хотела уйти, – я с трудом сглотнул возникший в горле ком. – И она не была сломана. И была ребёнком. Те… люди – мы даже не знаем, люди ли они. Были ли те девушки, которых ты видела, или это просто память тех девушек? Или просто видение… Помнишь, как на забытой дороге…

- Там был Четырнадцатый… Тогда, на забытой дороге.

- Что?..

- Четырнадцатый! Только с золотистыми волосами, как у этой сучки. Он снова пытался меня изнасиловать, как и тогда…

Я замер, боясь спугнуть её откровенность.

- Я сначала была в его десятке. Я и Эр-нори… Потом меня спас Первый. Узнал и сумел назначить десятником. А Нори… Кривого забрал другой десятник, – Пятнашка всхлипнула и вытерла нос тыльной стороной руки. – Четырнадцатый… Он… Он стал меня тренировать, и на одной тренировке просто попытался изнасиловать – я отбивалась, кричала. Но никто не пришёл. Всем было наплевать… Я не могла ничего сделать…

Больше всего меня интересовал вопрос, как Пятнашка спаслась – потому что в первую ночь со мной она была ещё нетронутой.

- И тогда я начала его оскорблять… Смеяться над ним. Он злился и не мог… У него… В общем, он избил меня и ушёл, пообещав, что возьмет своё. Он всегда брал своё, как твоя эта…

- Она не моя, – проговорил я. – Давным-давно не моя. И никогда не была. Четырнадцатый мёртв, Пятнашка, убит Златой. И Злата тоже мертва. Ты давно со мной, а я давно с тобой… Уже год, если задуматься… что у меня не всегда получается, – пока я говорил, Пятнашка слабо улыбнулась. – Это твой страх. И твоя боль, и её используют против тебя.

- А чего боишься ты? – спросила девушка. – Там на дороге… Что видел ты, кроме этого… капитана?

- Его и видел, – ответил я. – Только его. Он был мной. Это был я. И сегодня он снова вырвался на свободу.

- Как?

- Когда я нашёл Одноглазого, условием выхода было не бояться и не сомневаться, – ответил я. – И он вырвался и стал мной. Я шёл и мечтал перерезать глотку графу…

- Вот уж новость, – девушка фыркнула. – Я тоже этого хочу. Очень хочу. И хочу отрезать причиндалы тому алхимику. Завтра я пойду с тобой…

- Может…

- Не может, Шрам. Пойду – там мой десяток, мои друзья. А если я тебя потеряю – сойду с ума.

- Забавно, – я усмехнулся. – Сегодня я так же думал про тебя.

- Ну вот и не отказывай мне, – ответила Пятнашка, зачерпнув ложку каши. – Имафе я оф фефя уду!

- Фефя уду – это страшная угроза, – согласился я.

Кроме Пятнашки, я взял с собой Молчка. Ша-арми с Одноглазым ругались, но я запретил.

- Я вижу мудрость, Молчок – тоже, – прервал я споры. – Пятнашку мы убережём вдвоём. Но если с катушек слетишь ты или Одноглазый – удержать мы вас не сможем. А если кто-то выйдет в лагерь? Нет, ждите. Мы вернёмся.

- А вернётесь ли? – хмуро буркнул Одноглазый.

- Обещаю, что вернёмся, – ответил я.