Искупление

Вскоре, очень быстро, буквально минут через десять, они сидели уже в большом холодном зале с потолком, отделанным крашеной фанерой, с экраном, покрытым серыми пятнами, и неизвестно зачем стоявшим у экрана роялем. Сашенька крепко держала Августа за руку. Он нервничал, потому что сеанс все не начинался. Зал гудел от веселой переклички молодых голосов, визга девчонок и топота. Наконец потух свет, возникла надпись: «Фильм взят в качестве трофея», а потом появились цветные иностранные надписи и началась цветная иностранная жизнь, которая поначалу Сашеньку даже увлекла. Август же сидел, опустив голову, глядя на пол под кресло.

– Ты чего? – тревожно спросила шепотом Сашенька. – Ну что с тобой, миленький, я ведь рядом?..

– Ты смотри, – сказал Август, – я слушаю... Я люблю так иногда – не смотреть, а слушать...

Вдруг исчезло изображение, оборвался звук. Тотчас, точно ожидая этого, весело затопали десятки ног, свет электрических фонариков заметался по стенам, по экрану, по потолку.

– Витек! – словно выстрелил кто-то звонко из заднего ряда над ухом.

– Э-ге-ге...

– Брось лапшой кидаться...

– Боря, не идиотничай...

– Хошь сожрать по мордоворотью...

– Веня, шапку забрали...

– Э-ге-ге...

Из боковой двери появилась низенькая женщина, уже пожилая, но с большой грудью и накрашенными губами. Она шла неторопливо, чтоб не задуть свечу, которую несла, прикрыв ладонью. Свеча освещала только лицо ее и кидала отблеск на грудь и руки, так что издали она походила на идущую по религиозным надобностям, если бы не ярко накрашенные губы.

– Звонили на электростанцию, – объявила она, останавливаясь у рояля, – свет будет через двадцать минут.

И тут же торопливо ушла.

– Я тебя вилочкой заколю, – снова звонко выстрелило сзади над ухом.

– У-лю-лю-лю...

Кто-то в темноте барабанил на рояле, кто-то бил чечетку. Грохотали сиденья откидных кресел. Еще несколько раз приходила женщина со свечой объявлять. Веселая возня в темноте продолжалась. Прошло уже не менее часа. Кто-то толкнул Августа в лопатку довольно больно, и во мгле заднего ряда над Августа плечом повисла освещенная фонариком физиономия. В физиономии этой было что-то поросячье, пухлое, розовое, все в ней было курносое, вздернутое, ползущее кверху, и нос, и углы рта, и подбородок – все дрожало мелкой дрожью, готовое взорваться, лопнуть, захохотать, обрызгав слюной, все в ней было «трын-трава», «крой, Ванька, Бога нет». Это была словно маска, возникшая в кошмаре, и, несмотря на веселый нрав и внешнюю невинность, она внушала страх и возбуждала ненависть.

– Передай дальше, – сдерживая веселье, – «чтоб напосля больше не было», – сказала физиономия и снова толкнула Августа в плечо.

При этом глаза ее превратились в щелочки, щеки раздуло, нос еще выше затащило ко лбу, а подбородок к носу.

Август брезгливо толкнул физиономию от себя.

– Литер наших бьет! – крикнула физиономия моментально и глухо, потому что Август не успел еще отдернуть руку и рот физиономии был прикрыт ладонью.

Тотчас же несколько маленьких и вертких начало пробираться к Августу, так что весь ряд затрещал.

– Пойдем отсюда быстрей, – сказала Сашенька и потащила Августа к выходу.