Исключительно твой

— А ты не понимаешь, — фыркаю и возвращаю телефон в карман. Я уверен, что Афине мой подарок понравится. В конце концов, это только начало. Я хочу ее любить, хочу баловать… Хочу дать все, чего моя женщина, безусловно, заслуживает. Хочу переплюнуть Коваленко. Обставить. Глупо? Да. Но мне важно знать, что сравнение, если Афине вдруг придет в голову нас с этим козлом сравнивать, будет в мою пользу.

— Приехали.

— М-да.

— Ну что, готов, жених?

— Ты точно на моей стороне? — морщусь. Тоха изображает на лице что-то вроде раскаяния, хлопает меня по плечу, и мы синхронно выходим из тачки. К вечеру включили полив. Остро пахнет землей и чайными розами, заботливо высаженными вокруг дома. Душно… то ли от влаги, то ли от предстоящего.

— Марат! Наконец ты приехал, твоя невеста уже тут! И мама очень огорчается, что ты запаздываешь, — тараторит выскочившая нам навстречу Лала.

— Привет, малышка. Я вроде вовремя. Ужин в семь, разве нет?

— Ну не знаю. Они-то уже с час как здесь. Привет, Антон.

— Привет, красавица, — кланяется тот, спрятав за спину руки. Лала трогательно розовеет. Она себя красивой не считает с тех пор, как начала из девочки превращаться в женщину.

— Ну, что ты застыл?! Разве тебе не интересно ее увидеть?

— Не очень, — усмехаюсь я. Лала растерянно хлопает ресницами. Еще бы, ей, наверное, невдомек, в каком дерьмовом я положении.

— А есть на что посмотреть? — влезает в наш разговор Антон.

— В смысле?

— Ну, эта… Фарида, она хорошенькая?

— Не знаю, — бурчит Лала. От ее хорошего настроения ничего не остается. — Вкусы у всех разные. — Убегает вперед.

— Что это с ней?

— Понятия не имею. Наверное, подростковые заскоки. Надо у мамы спросить.

С Лалой мы всегда были близки. Насколько могут быть близки брат и сестра с семнадцатилетней разницей в возрасте. Она мне рассказывала свои секретики, я с ней дурачился, учил ее плавать, играл с ней в прятки и покупал ей кукол.

— Марат! Сынок… Ну, наконец-то!

— Привет, мама. Отец. Фариз Дадашевич. Рад встрече. Разрешите представить — мой лучший друг. Антон Дубина.

Фариз похлопывает меня по плечу, тянет руку Тохе. Мужик он неплохой. И род у них славный. Я могу понять, почему мои родители остановились на его дочери.

— А я как рад! Очень жаль, что в последние годы мы так редко видимся.

— Это поправимо, Фариз, — вставляет свои пять копеек отец, намекая, видно, на то, что если наши семьи породнятся, такой проблемы не будет.

— Ты же помнишь мою дочь? Фарида! Ты где, девочка?

Оборачиваемся к гостиной.

— В две тысячи десятом мы ездили вместе отдыхать. У нас даже с тех времен сохранилось несколько фото, — улыбается мама.

— Добрый вечер.

А вот и Фарида. Я смутно помню, какой она была в детстве, но встретив ее на улице, ни за что не узнал бы. Низкая, пышная. Всего много. Ресниц, губ, золота… Она одета скромно на первый взгляд. Но обилие изгибов продуманно обращает на себя внимание. И не трогает. Совершенно.

Склоняю голову.

— Добрый вечер. Марат.

— Я как раз хотела показать Фариде привезенные из Бакинского сада розы. Помнишь те, у качелей? Покажешь?

Да, мам! Блин… Ну зачем так явно нас друг к другу подталкивать? Нет, сад, конечно, у всех на виду, из столовой в него ведут панорамные окна, и приличия будут соблюдены, но…

— Конечно. Ты тоже любишь цветы? — указываю на дверь, а сам тактично отхожу в сторону, пропуская даму вперед.

— Да. Конечно. В твоем доме есть сад? Я слышала, ты не живешь с родителями.

— Все верно. У меня квартира в городе, поближе к офису. Полноценного сада, как ты понимаешь, там нет. Но у меня есть терраса. И там растут кое-какие растения в кадках.

— Значит, после свадьбы, мы будем жить в квартире?

Я стопорюсь, как дурак, посреди газона. В каком это, мать его, смысле? Не слишком ли мы спешим? Алло. Что происходит?!

— Если свадьба будет.

— Если будет? — озадаченно повторяет за мной Фарида, так за это время и не найдя в себе сил посмотреть мне в глаза прямо. Или ей тоже ужасно неловко, или…

— Еще ничего не решено, так? Ты мне даже «да» не сказала, — улыбаюсь через силу, понимая, что это, наверное, звучит не очень красиво. Но я и так сглаживаю, как могу. Не могу же я в лицо ей сказать, что никакой, мать его, свадьбы не будет? Что в гробу я видал и свадьбу, и такую невесту.

— Ах, ты об этом. Считай, мое согласие получено.

— Нет. Погоди, ты не поняла… — Не давая мне договорить, на лужайке вдруг включаются поливалки, и нас окатывает водой. Фарида визжит. Навстречу нам из дома выбегают гости. Народу собралось много, все более-менее уважаемые члены диаспоры.

— Ой, я совсем забыла про эти поливалки! Фарида, девочка, ты не сильно намокла? Давай-ка сюда. В раздевалке у бассейна есть фены.

Мама в компании других женщин утаскивает Фариду к бассейну. До меня же никому нет дела. Стряхиваю воду с лица. Вслушиваюсь в женский щебет.

— Как вы поладили?

— Правда, он красавчик? А я тебе что говорила! — кажется, это кто-то из моих двоюродных сестер.

— Ирада! Ну-ка перестань. Это неприлично…