Исход (Том 2)

— Ларри из тех людей, которые сравнительно поздно находят себя в жизни, — прокашлявшись, произнес Судья. — По крайней мере, таким я его воспринимаю. Люди, которые поздно находят себя, никогда не бывают уверены в себе. Они наделены всем тем, чем, судя по правовым трактатам, должны обладать истинные граждане: патриоты, никогда не переходящие грани фанатизма; учитывающие факты при оценке каждой ситуации, но никогда не искажающие эти факты; чувствующие себя неуютно на руководящих должностях, но вряд ли способные сложить с себя ответственность, раз уж таковая была им предложена… либо возложена на них. Они являются наилучшими демократическими лидерами, поскольку мало вероятно, что они полюбят власть. Совсем наоборот. А когда все изменяется к худшему… когда миссис Воллмен умирает… Был ли это диабет? — прервал Судья сам себя. — Вполне возможно. Синюшный цвет кожи, быстро наступившая кома… может быть, может быть. Но если так, то где же был ее инсулин? Неужели она позволила себе умереть? Неужели это было самоубийство?

Судья задумался, подперев подбородок рукой. Он напоминал хищную птицу в раздумье.

— Вы хотели сказать что-то о том, когда все изменяется к худшему, — мягко подсказала Люси.

— Когда что-то изменяется к худшему — когда миссис Воллмен умирает то ли от диабета, то ли от внутреннего кровоизлияния или еще от чего-нибудь, — тогда человек, подобный Ларри, обвиняет во всем себя. Люди, которых история возводит в идолы, редко хорошо заканчивают. Мелвин Пурвис, супермен тридцатых годов, застрелился в 1959-м из собственного боевого пистолета. К тому времени, когда Линкольн был убит, он уже был преждевременно состарившимся человеком, балансирующим на грани нервного расстройства. Мы привычно наблюдали по национальному телевидению за деградацией президентов из месяца в месяц, даже из недели в неделю-за исключением, конечно же, Никсона, который упивался кровью, да Рейгана, который, казалось, был слишком глуп, чтобы стареть. По-моему, то же было и с Джеральдом Фордом.

— Мне кажется, здесь кроется еще что-то, — грустно добавила Люси.

Судья вопросительно посмотрел на нее.

— Как там было? «Я полон метаний и противоречий до наступления нового дня?»

Он утвердительно кивнул головой.

Люси сказала:

— Хорошенькое описание влюбленного человека, не так ли?

Судья посмотрел на нее, удивленный тем, что она все это время знала о том, о чем он ни за что не хотел говорить. Люси вздрогнула, улыбнулась — губы искривились в горькой усмешке.

— Женщины понимают, — сказала она. — Женщины почти всегда понимают.

Не успел Судья ответить, как она медленно удалилась в сторону дороги, на обочине которой наверняка сидел Ларри, думая о Надин Кросс.

— Ларри?

— Я здесь, — отозвался он. — Почему ты не спишь?

— Я замерзла, — ответила Люси. Он сидел на обочине дороги скрестив ноги, словно в состоянии медитации. — Не помешаю?

— Конечно, нет. — Ларри подвинулся. Камень все еще сохранял тепло угасавшего дня. Он обнял ее. По оценкам Люси, этим вечером они находились в пятидесяти милях к востоку от Боулдера. Если завтра они смогут выбраться на дорогу не позднее девяти, то обедать будут уже в Свободной Зоне Боулдера. Именно так — Свободной Зоной Боулдера — назвал город человек по радио; его звали Ральф Брентнер, и он сказал (с непонятным смущением), что Свободная Зона Боулдера — это, скорее всего, позывной радиосигнал, но Люси понравилось само название, его звучание. Оно звучало правильно. Его звучание было сродни началу новой жизни. И Надин Кросс восприняла это название почти с религиозным рвением, словно оно служило талисманом.

Через три дня после того, как Ларри, Надин, Джо и Люси прибыли в Стовингтон и обнаружили, что в Центре вирусологии никого нет, Надин предложила раздобыть радиопередатчик и начать прочесывать все сорок каналов. Ларри принял эту идею с восторгом — так он обычно принимал большинство ее идей, подумала Люси. Она совсем не понимала Надин Кросс. Ларри был в нее влюблен, это было очевидно, но Надин не хотела иметь с ним ничего общего, помимо повседневных дел.

В любом случае идея насчет радиопередатчика была хорошей, несмотря на то, что мозг, в котором она родилась, был скован льдом (когда дело не касалось Джо). Так проще всего будет найти другие группы, сказала Надин, и договориться о встрече.

Это привело к короткому недоуменному обсуждению в их группе, которая к тому времени насчитывала шесть человек, включая Марка Зеллмена, сварщика с севера штата Нью-Йорк, и Лори Констебл, двадцатишестилетнюю медсестру. А это недоуменное обсуждение привело к еще одному опровергающему аргументу относительно снов.

Лори начала с протестующего замечания насчет того, что они точно знают, куда направляются. Они шли в Небраску, вслед за изобретательным Гарольдом Лаудером. И за его группой. Конечно же, туда и по той же причине. Просто сила снов была слишком велика, чтобы отрицать ее.