Искажение: выбор судьбы (СИ)

Я тяжело вздохнула удушливый, затхлый воздух. К горлу подступил ком. И как можно здесь спать? Но через некоторое время я все-таки задремала. Очнулась от легкого прикосновения. Я сонно потянулась и рассеяно огляделась вокруг. В комнате появился новый человек. Коренастый и худощавый мужчина, закутанный в плащ, разговаривал со стариком возле двери. Бран протянул мне пирог и стакан с водой. Я быстро перекусила, хотя есть совсем не хотелось и поднялась. Мы вышли за незнакомцем на улицу. В конце улицы горел один единственный фонарь, да двурогий месяц на черном небе — вот и все освещение. Ночь заботливо скрыла нас от лишних глаз. В темноте наш провожатый ориентировался не хуже дикого зверя. Скоро мы оказались возле прикрытого ветками темного провала уходившего под землю. Проводник достал из дупла дерева два факела и зажег их. Один он подал туату и стал спускаться вниз. Я прижала руки к груди, где тревожно билось сердце, и ступила на первую лестницу, ведущую в неизвестность. Внизу меня уже дожидались мужчины. Проводник факелом указал в правый проход, и мы молча последовали за ним. Я не отрывая глаз, следила за спиной Брана и огнями впереди и все время боялась упустить их из виду. Мрак и могильный холод окружали нас. Стены и потолок давили. До слуха то и дело доносился шорох когтистых лап и противный писк. Мыши или крысы? Я их не видела. Но прекрасно слышала. Лаз стал сужаться, и я нечаянно коснулась рукой склизкой стены. По коже скользнуло что-то шершавое, и я отдернула руку, чуть ли не с визгом. В последний миг заглушила крик, и из горла вырвался сдавленный всхлип. Я бегом догнала Брана и судорожно сжала ткань плаща. Туат оглянулся и, взяв меня за руку, повел дальше. Стало не так страшно. По катакомбам мы шли еще около часа, когда повеяло свежим ветерком. Наконец мы вышли на волю, оставив злополучный город позади.

И теперь мы сидим в убогом караван сарае на окраине захудалого города больше похожего на большую деревню. Я ковыряюсь в каше, а Бран сидит мрачнее тучи и глядит отрешенным взглядом в окно. За неделю мы так и не добрались до Сарканда.

Глава 18

Я стояла возле окна, скрестив руки на груди, и наблюдала, как разъяренная ватага ребятни шумно обступила двух мальчишек и маленькую взъерошенную девчонку похожую на воробушка. Она что-то крепко прижимала к груди, я так и не смогла разглядеть что, и грозила кулаком обидчикам. Вперед вышел крупный, белобрысый мальчуган, видимо главарь и, показывая на девочку пальцем, что-то сказал. К нему подскочил один из мальчишек-защитников и ударил. Остальные как будто этого только и ждали. Началась свалка. Крики, вопли. Это безобразие прекратил мужчина вышедший из соседнего дома. Он быстро разогнал драчунов. Зачинщики разбежались, а троица, прихрамывая, и поддерживая друг друга, скрылась за углом дома. Я еще долго смотрела на место ссоры. А перед глазами из глубин подсознания всплыла другая картина из далекого детства.

Я с палкой наперевес стою в том самом саду, где мы были с Хаято и луплю всех кто попадает под тяжесть моего оружия. Толстый мальчишка в богатой одежде истошно визжит похлеще свиньи. Он отбегает на безопасное расстояние и, тыча в меня жирным пальцем, плаксивым голосом кричит:

— Ты! Ты безродная выскочка! Выродок демонов как ты посмела! Мой отец этого так не оставит! Ты еще пожалеешь…

Его на полуслове оборвал кулак Хаято, раздался противный хруст, из носа мальчишки потекла струйка крови. Он обвел нас злобным взглядом и протяжно подвывая, пустился наутек. За ним бросились его прихлебалы. А я, отбросив палку, опустилась на колени возле едва дышащего пушистого комочка. Рядом со мной опустился мальчик с синими как небо глазами. Он улыбнулся мне и провел рукой над котенком. От его ладони исходило свечение подобное лучам солнца. Солнце — в его лучах хочется греться. Оно дарит жизнь. Мурад был для меня словно солнце. В тот день он спас Ваську от неминуемой смерти.

Я прислонилась лбом к холодному стеклу. Воспоминания обрушились на меня лавиной, беспощадной стихией от которой нельзя укрыться. За эту неделю после нашего побега из Урарту я вспомнила все. Все что так хотела неистово знать и чего неосознанно боялась, возвращалось ко мне каждый день. А каждую ночь снился один и тот же сон.

Опушка леса утопает в солнечных лучах. Слышится веселая трель птиц и трескотня кузнечиков. В воздухе разлит аромат душистых трав, цветов и земляники. Конол держит меня на руках, а я доверчиво обнимаю его за шею и смотрю в глаза. Я считаю, его дедушкой и всей душой верю ему. Он улыбается и ставит меня на землю.

— Эйре пора. Прощайся с друзьями.

Я оборачиваюсь к мальчишкам. Мурад улыбается, но улыбка выходит какая-то грустная, я перевожу взгляд на Хаято, он отворачивается. Я упрямо поджимаю губы и смотрю на Конола.

— Не хочу. Дедушка я завтра вернусь.

Туат садится передо мной на корточки, серьезно смотрит на меня и снова объясняет как неразумному ребенку: