Искажение разума и другие преступления

— Хорошая попытка, Кит.

Он сунул руку сквозь видение и сжал ручку. Он толкнул, и дверь тихо открылась.

— Вот! — Линна вскочила на ноги и прижала бумагу к бронзовому барьеру на дверном проеме. — Ori impero corrumpatur!

Лазурный свет вспыхнул на ее рисунке, и барьер обрушился, как вода. Вещество еще лилось на пол, а мы с Линной перепрыгнули порог.

Мэгги отпрянула, но Квентин холодно улыбнулся. Одна рука тянулась к сейфу, а другой он полез под куртку. Черный пистолет сверкнул, он направил его на меня.

Без колебаний он нажал на спусковой крючок.

Грохот выстрела и удар пулей врезались в меня, а через миг Линна сбила меня, обвив пояс.

Я рухнул на пол, и этот третий удар вызвал агонию в груди, словно раскаленную кочергу вонзили между ребер. Моя левая ладонь прижалась к пылающей дыре в теле, теплая влага текла между пальцев.

Линна прижала ладони поверх моей, давила, чтобы остановить кровотечение.

— Кит! — охнула Мэгги. — Ты… Квентин, ты выстрелил в него.

Холодно улыбаясь, он прицелился мне в голову.

— Квентин! — Мэгги сжала его рукав. — Кит не…

Он высвободил руку и ударил краем пистолета по ее лицу. Она рухнула с криком.

— Не вмешивайся! — он пылко посмотрел на меня. — А вы двое — не двигайтесь.

Направляя пистолет на меня и Линну, он потянулся во тьму сейфа. Когда он вытащил руку, он держал простую серебряную палочку в двенадцать дюймов, на ней были вырезаны крохотные руны.

— Наконец-то, — выдохнул он и выпрямился во весь рост. — «Голубой Дым» не просто хотели украсть артефакт, кстати. Это была первая часть. Украсть, а потом отдать мне. И с моей выросшей силой мы бы… — он взглянул на меня с оскалом. — Ах, но этот уровень выше твоего, Кит.

Я хотел бы остроумно парировать, но не мог говорить. От дыхания все горело, и боль в теле была как маленький ядерный взрыв в груди. Линна давила на рану от пули, но больше ничего не могла с пистолетом, направленным на нас.

— Вот, что я скажу. Кит, — продолжил Квентин. — Я дам тебе испытать это перед смертью. Может, эмоциональная перегрузка остановит твое сердце, — он поднял палочку. — Я думал, кстати, могут ли убить эмоции. Пора узнать.

— Линна! — беззвучно выдавил я.

Она сунула руку в сумку в поисках оружия.

— Ori meam incendo mentem, — слова вылетали изо рта Квентина. — Meam augeo potestatem, meum cor crescat!

Палочка тускло замерцала. Один наивный миг я надеялся, что артефакт не сработает.

А потом разум взорвался.

Все эмоции, которые испытывал Квентин, ударили по мне с невозможной силой, будто грузовой корабль чувств врезался в мой череп — мстительное ликование, пылающий триумф и холодное отвращение к жалким слабым разумам вокруг него, которыми он мог легко управлять.

Линна уже хотела прыгнуть к нему с артефактом, но рухнула, держась за голову. Она кричала. Мэгги извивалась на полу, вопль вырывался из ее горла. Может, и я кричал бы, но воздуха в легких не было.

Квентин смотрел на них, смеясь. Взрыв маниакальной радости ударил через миг, и мое тело содрогнулось, рана заболела сильнее.

Если что и могло перебить эмоции, то это боль.

Голова прояснилась так, что я смог думать. Я впился пальцами в рану на груди, и свежая волна агонии отогнала эмоции эмпата.

Линна и Мэгги содрогались на полу, задыхаясь. Квентин стоял над ними, безумно хохоча. Мне нужно было действовать, сделать что-нибудь. Но я едва дышал, не мог встать.

И я сделал только одно, что мог придумать мой затуманенный от боли мозг. Я создал еще одну змею.

Палочка в руке Квентина стала тонкой серебряной змеей. Она открыла пасть, показывая клыки, и зашипела, но крики Линны и Мэгги заглушили звук.

Страх Квентина ударил по мне, а за ним волна яростной решимости.

— Иллюзии! — взревел он. — Галлюцинации, Кит! Ты не можешь делать ничего реального!

— Они… — выдавил я, — называются… искажения.

Серебряная змея обвила запястье Квентина. Я изо всех сил представлял, как ее прохладные чешуйки скользят по его коже. Тонкое мускулистое тело обвивало его предплечье и давило. Я представил, как острые клыки пронзают кожу.

Он закричал, паника полетела из него. Он вскинул руку. Змея-палочка пролетела по кабинету и скрылась за диваном со стуком.

Эмоциональная атака пропала, словно провод вытащили из розетки. Я обмяк на полу, хрипя.

Квентин смотрел на свою руку, где его укусила ложная змея, страх исходил от него, но ощущения были его обычной силой.

— Нет, — выдавил он. — Невозможно. Ты…

Он направил на меня пистолет, и Линна врезалась в него, обвив пояс.

Они рухнули, и пистолет проехал по полу. Она вонзила кулак в его челюсть и попыталась придавить его, но он был тяжелее, чем она. Он сбросил Линну, вскочил и ударил ее ногой в живот, пока она пыталась откатиться.

Он поднял ногу, чтобы опустить на ее голову, но звук ударил по моим ушам.

Квентин отшатнулся. Еще два выстрела раздались в комнате, и две кровавые дыры появились в его груди. Он пошатнулся, врезался стену, сполз, оставляя след крови на краске.