Мерцающий полупрозрачный бронзовый барьер заполнил дверной проем, мешая войти. Несмотря на его тусклое сияние, я знал, что проходить сквозь магию не стоит.
— Алхимический барьер, — прошептала Линна. — Я могу его сломать… наверное. Но, — она порылась в сумке, — для этого нужно несколько минут.
— У нас их нет, — прошипел я в ответ, Мэгги налила одно из четырех зелий в ямку в дверце сейфа.
— Тогда отвлеки их!
Точно. Это я мог.
Я проверил, что крепко удерживал невидимость и иллюзию двери, и призвал ясное воспоминание Ригеля и отправил проекцию бывшего начальника в кабинет. Он появился за столом, два будущих вора не видели его. Он кашлянул.
Мэгги вскинула голову, и ее рот раскрылся. Квентин повернулся, потрясенно охнул, и волны любви, бьющие по моему мозгу, пропали.
Ригель бесстрастно смотрел на нарушителей, встал идеально, сцепив ладони за спиной, гладко выбритый с темными волосами, зализанными на голове. На нем был его угольный костюм.
— Что ты тут делаешь, Квентин? — заставил я его сказать с его английским акцентом, который подчеркивал тон, которым он намекал, что человек был ниже него. — Ты же не хотел залезть в мой сейф?
— Невозможно! — пролепетал Квентин, его глаза были широкими, ноздри раздувались. — Ты мертв!
— У меня много талантов, — заявил Ригель. — Я могу и восстать из мертвых. А еще сопротивляться сильному дару моего любимого юного эмпата.
Мэгги нахмурилась. Волна любви ударила по мне, когда Квентин понял, что отвлекся.
Я взглянул на Линну. Она вытащила из сумки большую стопку бумаги, а еще геометрический набор и калькулятор — но не карманный, а большой, какой я помнил по алгебре в старшей школе.
Я сосредоточился на офисе, заставил Ригеля насмешливо приподнять бровь.
— Работа впечатляет, как всегда, Квентин. Погрузить эту женщину так глубоко во влюбленность, что она сама поверила, что эмоции были настоящими — прекрасная манипуляция.
Квентин стиснул зубы, смотрел то на Ригеля, то на Мэгги. Она держала второе зелье над дверцей сейфа, застыла со смятением на лице.
— Да, — продолжил негромко Ригель. — Ты необычно легко заставляешь милых женщин ощущать себя так, словно они проживают свою версию «Дневника памяти».
Квентин раскрыл рот, а потом он рассмеялся.
— Ты чуть не поймал меня! Я почти поверил!
Ой.
Я взглянул на Линну, она рисовала круг на бумаге циркулем. Я заставил Ригеля скрестить руки.
— Что-то не так?
Квентин отвернулся от проекции к двери.
— Выходи, Кит. Я знаю, что это ты. Ригель не смотрел фильмы. Он не отличил бы «Дневник памяти» от «Наполеон Динамит».
Ах, блин.
Я заставил Ригеля погрозить пальцем за спиной Квентина.
— Смерть дала мне много времени для просмотра Нетфликса. Я только что закончил первый сезон «Ривердейла». Думаю, они сняли часть серии в этом здании.
Игнорируя мертвого начальника, Квентин опустился рядом с Мэгги. Он погладил ее щеку.
— Все хорошо, любимая. Кит просто играет с нами.
— Кит тут? — она огляделась. — Кит?
Я оставил Линну невидимой, но убрал другие искажения. Ригель и ложная дверь пропали, открывая меня за барьером.
— Я тут, Мэгги. Я пришел тебе помочь.
Она прищурилась.
— Ты выдал меня МП.
И она вылила второе зелье в ямку на дверце. Два из четырех.
— Я не собирался отдавать тебя им, Мэгги, — объяснил я. — Я бы тебе не навредил, но Квентин вредит тебе сейчас. Он обманывает тебя, чтобы ты открыла для него сейф.
Квентин опустил ладони на ее плечи и ухмыльнулся мне. Он направлял эту любовь в Мэгги на максимум. Я ощущал волны эмоций, бьющие по мне, и мне приходилось призывать весь эгоизм с холодом, чтобы подавлять желание броситься на ближайшего человека и признаться в любви — и пострадала бы Линна, а она уже пережила один такой случай.
Я буду смущаться потом. Если мы выживем.
Мэгги откупорила третий флакон.
— Квентин — эмпат, — напомнил я ей с отчаянием в голосе. — Ты знаешь это, Мэгги. Ты знаешь, что он может делать. Любовь к нему ненастоящая. Он ее создал.
Она вылила третье зелье в ямку на дверце.
— Такое нельзя подделать.
— Точно, детка, — проворковал Квентин, гладя ее плечи. — Хватить портить нашу любовь, Кит. Мы знаем, что ты тут, потому что хочешь артефакт себе.
Его оскал насмехался надо мной. Я не мог дотянуться до него, не мог и остановить его.
Я опустил взгляд. Линна нарисовала сложный геометрический узор, а теперь спешно заполняла его рунами.
— Мэгги, прошу, послушай меня, — да, я умолял. — Даже если ты любишь его, это неправильно. А что насчет твоей речи о жадности?
Она вытащила последнюю пробку.
— Я знаю, что делаю.
Я не мог остановить ее, она вылила зелье на дверцу сейфа. Золотая жидкость заполнила последнюю ямку, и все четыре зелья засияли. Лиловый дым поднялся к потолку.
— Линна! — прошипел я уголком рта.
— Почти готово! Почти…
Сияние погасло с облаком дыма. Ручка появилась в центре стальной двери.
— Линна!
Квентин потянулся к двери, и я в отчаянии создал змею на ручке. Квентин терпеть не мог змей. Это была его единственная слабость.
Он отдернул руку от шипящей змеи, а потом рассмеялся, хотя я не упустил напряжение в его голосе. Игнорируя удивленный вопль Мэгги от галлюцинации, он посмотрел на меня.