Искажение

Я говорю ему, что мы вместе с Неми проводим небольшое расследование. И даже если ничего не выясним, лучше делать хоть что-то, чем сидеть сложа руки. Уговаривать Балларда посодействовать долго не приходится – он страдает охеренной паранойей, может, даже больше, чем я.

Среда, 13 апреля, 21.50

Форпост Адмирум пал десятого апреля. Партизаны Гарсии обрушили на него яростную атаку, обстреляв из РПГ и минометов. Прежде чем появились «фениксы» и вертолеты, погибла половина личного состава. Одной из первых жертв стал лейтенант Лумстин, возвращавшийся с контрольного пункта, а затем сержант Михалич и капрал Джом. Мы разговаривали с ними месяц назад, в начале марта. Доктрина видимости собирает свою кровавую жатву.

Обо всем этом рассказывает Адам Вернер, только что появившийся в казарме вместе со своими солдатами. Мы пригласили его в «малый клуб», чтобы встретить во взводе в меру наших скромных возможностей. На столе появилась мутная ремаркская водка и крекеры. Мы с Ларсом и Петером смотрим на обожженное лицо капрала, по которому пробегает нервный тик, и наверняка все сейчас думаем, в самом ли деле нас встретила в Кумише столь страшная судьба.

При нападении на Адмирум погибло шестнадцать человек, а капрал Дрейфус пропал без вести; возможно, его взяли в плен арейцы. Учитывая предыдущие потери и кошмар последних трех месяцев, можно сказать, что капрал Вернер вернулся из преисподней. Его следовало бы наградить Крестом доблести и отправить домой, а не в ВБР. Так или иначе, хотя я вижу, как трясутся его руки, и слышу, как он иногда заикается, я рад, что именно он примет первое отделение, а не очередной простофиля-призывник.

После нескольких порций спиртного он слегка успокаивается и расслабляется. Поблагодарив за прием, несмело просит помочь ему в ближайшие дни, поскольку он все время служил в провинции и патрулирование большого города для него в новинку. Я даже не в силах поверить, что этот закаленный в бою солдат может чувствовать себя менее опытным, чем мы.

– Мы еще будем у тебя учиться, – вслух высказывает наши мысли Ларс. – И вообще, после такой переделки тебе положено две недели отпуска.

– Я сам не захотел, – тихо отвечает Вернер. – Я бы, блядь, на части развалился. Мои парни тоже отказались. Не знаю, как вам объяснить…

– Не надо ничего объяснять, – говорю я. – Мы лишь хотим, чтобы ты знал, что можешь на нас рассчитывать, и все такое прочее.

– Спасибо, парни. Мне только нужно немного прийти в себя, и все будет окей.

– Можешь приходить в себя хоть до упаду! – искренне заявляю я, поскольку на столе стоит уже третья бутылка.

Внезапно открывается дверь, и мы все замираем. В комнату входит сержант Голя. Он смотрит на нас с кривой усмешкой, а потом приказывает всем заткнуться и съебывать по койкам, причем тихонько и вдоль стенки, чтобы не попасться на глаза охране.

Если у него и есть к нам какие-то претензии, то лишь в том, что мы чересчур шумели, а утром будем с тяжкого похмелья. Он обещает как следует погонять нас на утренней зарядке, чтобы все глупости вышли вместе с потом, а затем сам быстро выпивает две стопки.

Пятница, 15 апреля, 09.35

На первый вызов мы отправляемся только в пятницу. Вчера мы охраняли транспорт со снабжением и контролировали вывоз мусора. Кортеж ободранных оранжевых мусоровозов требовалось тщательно проверить у ворот и сопровождать внутри базы. Сержант устроил нам день службы на базе Эрде, чтобы мы пришли в себя. С утра он ходил изрядно злой, так что мы на всякий случай становились невидимыми каждый раз, когда он появлялся.

Заодно он дал время Вернеру и его людям время на короткую акклиматизацию. Они решили все формальности, получили новое обмундирование, оружие и снаряжение. Эрнст Халлер и Бартош Поллок, старые вояки, быстро освоились. Чуть хуже было с Гриммом – одним из шестерых парней, привезенных с пополнением в марте, и единственным из них, кто остался жив. Не похоже, чтобы он был в хорошей форме. К этим четверым присоединился Артур Мартинс, и первое отделение стало полностью укомплектованным. Армия залатала дыру.

В Хармане несколько дней царит относительное спокойствие, но сегодня кто-то решил его нарушить. Нас вызвали по поводу заварушки на площади Завета, недалеко от мэрии, – местный патруль полиции не в состоянии справиться самостоятельно. Когда мы подъезжаем на двух «скорпионах», первое, что я замечаю, – горящий автомобиль, припаркованный на тротуаре. Банда парней швыряет камнями в рамманских офицеров, двое полицейских прячутся за своей машиной.