Искажение

– Господин капитан, это не природное явление. Прошу прощения, что повторяюсь, но нас атакует гигантский объект, который находится под нами. Из обрывков информации, которые я получил, можно сделать вывод, что данный объект не позволит нам пересечь обозначенную границу. Он весьма продвинут технически и может использовать в своих целях различные аномалии.

– Опять фантазии. – Микель Бек тяжело опускается на стул.

– Пять дней назад капрал Трент предполагал нечто подобное в связи с пропажей отряда лейтенанта Мюллера. – Остин старается говорить как можно спокойнее. – Найденный к северу от базы труп капрала Хейнце, а также случившееся сегодня с повстанцами вполне соответствуют данному описанию. Мы не можем отвергать такую возможность, пока ее не проверим.

– Хочешь сказать, Марсель, что нас окружает некий барьер?

– Маркус, поделись с господином капитаном своими подозрениями, – просит Остин.

– Я считаю, что нечто находящееся под землей хочет заставить нас повиноваться и потому с самого начала пытается запереть нас в ловушке и одновременно «размягчить». Оно способно влиять на электромагнитное поле в радиусе нескольких километров от Отортена. В боевых целях оно также использует излучатели волн.

– Но что ему от нас нужно? О чем ты говоришь, сынок?!

– Думаю, это выяснится в ближайшие несколько дней, а может, и часов. Это видно даже по растущим потерям. Объект готовился к столкновению с нами с первого дня нашего пребывания на базе Дисторсия, а может, даже и раньше. Алгоритм могло запустить присутствие инженерных войск.

Сзади слышится чей-то кашель. Я уверен, что это Вилмотс.

– Капрал Трент прав, капитан, – говорит майор. – У нас есть основания предполагать, что объект, о котором речь, – огромный беспилотный корабль, который самим своим присутствием вызывает аномалии. Я сам долго не мог в это поверить, даже после того, как полковник Мориц поручил мне проверить Дисторсию. Пауль весьма здравомыслящий человек, даже в большей степени, чем ты, Бек. Тем не менее нам надлежит составить рапорт и до прибытия подкрепления взять под охрану находящуюся на корабле технологию. Как он там называется, капрал?

– «Heart of Darkness», – машинально отвечаю я.

– Вполне адекватное название, – кивает майор. – Предлагаю перестать делать вид, будто мы устанавливаем мир в регионе, и сразиться с настоящим врагом.

Капитан Бек смотрит на него широко раскрыв глаза.

Когда-то давно, в самом начале миссии, души наши тоже были грязны. Мы прибыли в Ремарк с наслоениями жирного налета, годами копившегося в мозгах. Память либо создает эти черные слои год за годом, либо внезапно захлестывает сознание. Люди таковы по своей природе, и лишь иногда, когда им удается превзойти себя, ярко вспыхивают, совершая акты творения или самопожертвования. Так что, если честно, мы прибыли сюда в плачевном состоянии.

Есть, однако, принципиальная разница между смертью, которую ты носишь в себе с детства, и тем отвратительным пальцем, которым Эстер ковыряется в твоем нутре. Уже не измены, не несбывшиеся надежды и невыполненные обещания, не трусость или внезапные приступы агрессии против более слабых формировали нас с того момента, когда мы прибыли в пустыню.

Мы не очерняем человечность, не дискутируем с ней. Мы избавляемся от человечности – атрофируется личность, распадаются социальные и причинно-следственные связи. Нас выскребли из материнской утробы, бросили среди камней и вынудили проявлять механическую активность. Синдром Котара, затронувший часть персонала Дисторсии, можно сравнить с биологическим манифестом. Пациенты доктора Заубер заявляют миру каждым своим жестом и словом, что из субъекта, из конкретного «кого-то», они превратились в неопределенное «нечто», а затем в кровавое нечеловеческое «ничто».

В четверть одиннадцатого Хавар Салтик привозит маленького Бехрама.

Баллард стоит рядом со мной перед обвисшим входом в палатку. Мы провожаем взглядом армая с мальчиком на руках и идущую за ним девочку-подростка. У обоих завязаны глаза. К медсанчасти их сопровождают четверо солдат из отделения Соттера.

– Думаешь, они пришли бы сюда, если бы знали о новых случаях?

– Наверняка бы пришли, даже зная о старых. – Я протягиваю Крису сигарету. – У них сложилось ложное впечатление, будто военная форма, оружие и все это электронное говно защитят их от пустыни.

– Ночью свихнулись трое солдат Северина, – говорит Баллард. – Потому-то их товарищи, стоявшие на посту у ворот, и решили съебаться куда глаза глядят.

– И еще Фрэнки, – мрачно усмехаюсь я. – Порой мне кажется, будто Эстер стреляет своим безумием наугад, попадая в случайного человека или задевая нескольких. Но иногда я подозреваю, что у нее утонченное чувство юмора.

– Да уж, чокнутый спецназовец – шутка та еще. – Мой друг уже явно сыт всем этим по горло. – Сколько еще пройдет времени, Маркус, прежде чем мы тут окончательно сгнием? От нас уже воняет.