Искажение

Итак, Саен продолжала сидеть достаточно долго, только изредка меняя позы. В том измерении, где она находилось, не было привычной системы, которая помогает человеку определять и суммировать время. Там не было ни заката, ни ночи, ни дня. Светлая пародия неба висела над голой неизменно, словно это было не поле, а какая-то палата для психов, где всегда горит свет и нечто не изменяется. Но в отличие от психушки, санитаров услужливо приносивших завтрак и доброжелательно проводящих инъекций не было. Но и чувства голода Саен к счастью, для самое себя не испытывала, толи в силу упрямства, толи там действительно никто не нуждался в еде. Как долго просидела Саен в своем бездейственном бойкоте – не известно. Возможно, достаточно долго, но что есть понятие долго для вечности? Все что по силе было определить Саен, так только то, что ее коллеги уже давно ушли вперед и их полные корзины и неиссякаемые ведра были где-то очень далеко от нее. Теперь она сидела одна посреди огромного и ненавистного сада. И видимо это сыграло свою роль. Ибо человек неспособен просидеть без дела больше двух суток. Иначе, он начинает ерзать, нервничать и в итоге может просто рассвирепеть и сойти с ума.

- Ладно, ты победил! – Саен встала, ноги затекли и она коряво хромала, расхаживая из стороны в сторону, при этом отборно ругаясь. – Хорошо, я возьму это чертово ведро. Но не рассчитывай на то, что я буду это делать с удовольствием и вечно! – Саен была измучена бездействием и дабы подавить прибывающее чувство отчаянья, которое закономерно селится в душе любого, кто хоть раз переживал на себе давление одиночества в пустыне или степи, пыталась пресечь этот страх, ведя фривольную беседу с кем-то, кого не видела и на кого не смотрела, но отчаянье было очень близко. Это такое поражающее чувство безысходности и пустоты, которым накрывает пространство, когда вы вдруг хоть на несколько часов оказываетесь под открытым небом, без людей и без каких либо признаков цивилизации. Это страшное и гнетущее ощущение ничтожности на раскрытой бескрайней пустыне, поглощает вас и вам страшно от того, насколько велик мир и как несоизмеримо ничтожны вы, если совершенно один в гигантском пространстве.

Саен еще что-то бормотала в знак протеста, но покорно, конечно же с показательной небрежностью взяла ведро и пошла вдоль посадки поливать странные, но весьма живые деревья.

- Черт знает что! – ругалась девушка, поднимая монотонно тяжелое ведро своими длинными и худыми руками. – Это просто бред! Никакого смысла. Тупая шарада для рабов. Это невероятно глупо! – Саен нервно опрокинула ведро ногой, вода растеклась, но гнутый и ржавый сосуд, то есть ведро, по-прежнему был полон воды. – Как? Как долго я должна это делать! – крик пронесся над кронами деревьев и был съеден ватным пространством.

К великой радости разъяренной девушки, совсем не далеко, примерно в четырех рядах от нее она заметила фигуру. Сердце и глаза ликовали. Ей было все равно кто это. Когда человек достаточно долго находится один на один с пространством и собой, он невообразимо радуется любому существу, особенно человекоподобному. А по всем признакам, силуэт как раз был человеком, тем более, что кроме птицы, во всех этих потусторонних краях, Саен еще не встречала никаких представителей из животного мира.

- Эй! Эй постой! Слышишь меня? Стой! – Саен со скоростью гепарда пересекла расстояние между объектами и приблизилась к фигуре стоящей спиной к ней. Девушка уже не боялась, она предполагала, что ей может выпасть узреть какое ни будь изуродованное лицо или еще что-то в этом роде. Поэтому упорно просила фигуру повернуться к ней, вызывая незнакомку на разговор. Да это была женская фигура, несуразная и громоздкая. Ее ноги стояли странно, карикатурно расставленные в разные стороны, словно женщина собиралась рожать или ей что-то мешало, некий груз в области ширококостного таза. После долгих увещеваний фигура женщины обернулась. Все предполагаемые образы в голове Саен были тщетны, они не спасли ее от действительности, и она отшатнулась назад, попыталась срыгнуть в сторону, но ей это не удалось.