Искажение

Дочитывать письмо в третий раз Виссарион не стал: пробежал глазами по первой стороне листа, исписанного резким почерком Шаба, сложил пополам, убрал в конверт и посмотрел на принёсшего послание лифтёра. Пока изумлённый Обуза изучал документ, Аристотель неподвижно стоял около открытой дверцы кабины, то ли не желая, то ли не имея права далеко от неё отходить. А увидев, что Виссарион закончил чтение, улыбнулся и поднял брови.

Обуза откашлялся.

– И… – он не знал, как продолжить.

– Да, – подтвердил лифтёр.

– Понятно.

Мужчины помолчали.

– Почему так долго? – неожиданно спросил книжник. – Шаб сдох не один месяц назад, почему вы не спешили с письмом?

– Я действовал в строгом соответствии с полученным распоряжением, – объяснил Аристотель. – Господин знал, что после его смерти баалы начнут искать сокровища и рвать их на части, то есть делить по справедливости. Архив же слишком ценен, чтобы отдавать его грешникам, поэтому господин надёжно спрятал его, и теперь, когда Архив перестали искать, вы можете вступить в свои законные права.

– Что изменилось? Как только станет известно, что Шаб назначил меня Архивариусом, ко мне сразу придут баалы.

– Я не знаю, что изменилось, я просто доставил письмо, – терпеливо продолжил Аристотель. – А на словах господин велел передать, что, независимо от вашего решения, через месяц всё Отражение узнает, что вы стали Архивариусом. Он позаботился об этом.

– Древний мерзавец! – выругался Виссарион, понимая, что выхода нет: никто не поверит, что он отказался от высокой должности, и все пойдут к нему за информацией, помощью и советом – как к любому Архивариусу. Услышав отказ, решат, что требует денег, а когда поймут, что он бесполезен, – убьют.

– Прекрасно вас понимаю. – Лифтёр чуть повернулся и жестом указал на кабину. – Не желаете осмотреть свою собственность?

– Скорее уж место работы, – проворчал Обуза, входя в лифт.

– Совсем забыл попросить у вас книгу, – вздохнул Аристотель, когда кабина пришла в движение. – Иногда мне становится невыносимо скучно.

– Я приготовлю что-нибудь к следующему разу, – пообещал Виссарион.

– Буду благодарен, – улыбнулся брюнет, но последнее слово заглушил лязг – кабина остановилась. – Ваш этаж, Архивариус.

Однако дверь открывать не стал.

Обуза помедлил, понимая, что лифтёр даёт ему возможность принять окончательное решение, потом решительно надавил на ручку, распахнул дверь, сделал широкий шаг и замер, с восхищением разглядывая мрачное сводчатое подземелье, освещённое желтоватым светом редких бра, тяжёлую мебель густого красного цвета, письменный стол, удобнейшее на вид кресло в его главе, четыре искусно сделанных глобуса в человеческий рост и стеллажи… бескрайние стеллажи, уходящие далеко-далеко в подземелье, на которых стояли книги, тетради, атласы, папки с документами, блокноты – вся жизнь Отражения, подтверждённая высшими силами, каждый договор, устный и письменный, каждое обещание и каждая клятва, – всё, что было произнесено и сделано.

– Добро пожаловать в Архив, – с почтением произнёс Аристотель. – Уверен, вам здесь понравится.

* * *

«Еще одним безусловным отличием являются эмоции, которые здесь называют чувствами.

Они встречаются всегда, даже когда не нужны, потому что местная фауна испытывает в них необъяснимую потребность. Даже нормальные особи рано или поздно подвергаются воздействию эмоций.

Для меня это странно.

Было странным.

Я видел хищников, алчущих любви, безжалостных убийц, искренне мечтающих об искуплении, видел тёмных, усомнившихся в Первородстве греха и обвинённых в ереси отрицания Зла. Я видел их пред взором Древних, выхаркивающих последнюю кровь, подвергнутых таким мучениям, что морщился даже Молох, но не сдавшихся. Я видел тёмных, чья ненависть обратилась против Тьмы, и знаю, что нигде больше такое невозможно – только на Земле.

Я видел плачущих палачей и рыдающих убийц.

И я понимаю, почему Древние распорядились создать Трибунал и беспощадно карают за отрицание Зла – в противном случае эта ересь распространится по всей Вселенной…»

блог любознательного инопланетянина