Искажение

Затем оцепенение прошло, Фёдор закричал, машинально оттолкнул мёртвую женщину, вскочил, бросил взгляд на рукоять ножа, выдернул его, сам не зная зачем, закричал снова, увидев вытекающую кровь, уронил клинок и схватился за телефон, собираясь вызвать «Скорую» или полицию… Бросил телефон, сообразив, что голый, весь в крови, что Алиса убита на нём, что больше в квартире никого нет и никто не поверит в безумную историю самоубийства во время секса. Забегал по комнате, ничего не соображая, видя лишь труп на кровати, завыл от страха, снова схватился за телефон, снова отшвырнул, лихорадочно оделся и выскочил из квартиры, позабыв захлопнуть дверь, выскочил из арки, пробежал мимо безразличных статуй, пробежал по бульвару вверх, сообразил, что оставаться на улице нельзя, нырнул в какие-то дворы на Ивановской горке, перелез через забор, потом ещё, оказался в тупике, забился в какую-то щель и заплакал, не в силах выкинуть из головы образ мёртвой женщины.

В гостиницу явился под утро, всклокоченный, в мятом костюме и грязной обуви. Шёл, махнув на всё рукой, ожидая встретить полицейских, но их не оказалось. В холле вообще никого не оказалось, кроме ночного портье, который выдал Фёдору ключ и вернулся к компьютерной игре. Горелов поднялся в номер, побрился, принял душ, хотел собрать вещи и выехать, но передумал, решил не привлекать внимание чемоданами. Забрал из сейфа деньги с документами, переоделся и покинул отель.

Самым умным показалось уехать из Москвы. Не покупать билет на своё имя, а отправиться в Белоруссию – электричкой до Смоленска, там сесть на проходящий поезд до Минска, – и улететь в Белград, к семье и работе. А там… А что там? Сразу возникнет вопрос: почему вернулся без вещей? Почему покинул Москву раньше срока, пропустив корпоративную вечеринку? Что случилось?

Вопросы обязательно вызовут подозрение, а значит, бросать всё и мчаться в Белград нельзя. Нужно сходить на вечеринку и завтра лететь за границу своим рейсом.

А чтобы сходить на вечеринку, нужно дождаться вечера.

А чтобы дождаться вечера, нужно иметь стальные нервы, потому что тело наверняка нашли, и полицейские начали проверять, с кем красавица была вчера.

«Разве кто-нибудь поверит, что я не убивал Алису? Кто-нибудь поверит, что она сама бросилась на нож?»

Это обстоятельство пугало больше всего – Фёдор помнил, каким спокойным и решительным было лицо Алисы, когда она вонзила клинок себе в сердце. Алиса хотела умереть, занимаясь с ним любовью.

Хотела умереть…

«Наверное, какая-нибудь сектантка! Спятившая религиозная дура! Сумасшедшая! Но кто мне поверит? Я был с ней, я трахал её, на ноже мои отпечатки…»

Алиса хотела умереть, а он лишь подвернулся под руку.

Но кто поверит?

Один раз Горелову позвонили – он едва не вскрикнул от ужаса и расслабился, лишь увидев на экране знакомый номер коллеги. Ответил. Услышал кучу весёлых вопросов о готовности к вечеринке и предложение «начать в баре», скомкал разговор, сказав, что занят. Отключил телефон и продолжил бродить по Москве. Когда проголодался – вошёл в первое попавшееся заведение, попросил какой-то жирной и сытной еды, не запомнил, какой, но сначала – водки. Выпил рюмку, попросил повторить. Повторил и понял, что алкоголь не берёт – слишком сильным оказалось нервное потрясение. Съел заказанное, хотел попросить третью рюмку, но услышал:

– Неприятности?

Повернулся, посмотрел на сидящую за соседним столиком женщину и угрюмо ощерился:

– Не твоё дело.

В ответ услышал сочувственное и тёплое:

– Вижу, вам очень тяжело. Попытался снова нагрубить:

– Ничего ты не видишь!

Но отшить незнакомку не получилось. В ответ на грубость женщина одарила его мягкой улыбкой:

– Я вижу боль, страх, растерянность и хочу помочь.

– Зачем?

– А ты бы не помог? – В её чёрных глазах светилась вся доброта мира. – Тебе нужно выговориться.

И Горелов понял, что незнакомка права: он должен выплеснуть накопившееся, должен избавиться, поделиться… Повертел в руке пустую рюмку и грустно – не грубо, а грустно, – сказал:

– Мне никто не поверит.

– Я поверю.

– Почему?

– Потому что вижу – твои слова идут от сердца, – она пересела за столик Горелова и протянула руку, прикоснувшись к его ладони: – Меня зовут Наина.

– Фёдор, – вздохнул Горелов, ощутив тепло женских пальцев.

– Очень приятно, Фёдор, – ласково промолвила Наина. – Расскажи, что у тебя случилось?

* * *

«Я ненавижу это глупое понятие – доверие. Такого слова нет в моём лексиконе и никогда не было, ведь доверия ищут лишь для того, чтобы обмануть. Я сам так поступал, неоднократно…

Поэтому не ищи моего расположения и уж тем более – доверия, в том, что я отдаю тебе одно из величайших сокровищ Земли. Я тебя презираю, жалкая полукровка, сгусток никчёмной пыли, но знаю, что ты распорядишься моим подарком разумно и ответственно. Потому что ты – идиот. Власть, от которой сходят с ума все, без исключения, обитатели Земли, не значит для тебя ничего. Ты вцепишься в мой подарок только потому, что он тебя увлечёт, и примешься заново познавать мир, о котором, как тебе казалось до сих пор, тебе известно всё…»